После очень трудной рабочей недели каждый живой человек имеет право 20 минут посидеть в любимом кафе и никого не слышать и не обонять. Особенно если ему надо после этой паузы бежать за ребенком в садик и быть готовым остаток дня общаться на сложные детские темы. Например, вчера перед сном дочь спросила меня, зачем нужны мальчики. Полусонная, я наскоро пробормотала, что они совсем не всегда нужны, и на этом мы обе выключились. Но продолжение темы захотелось обдумать, тем более что повтор вопроса был отнюдь не исключен.
Я пила свой пуэр и наблюдала за парой девочек-подростков, за соседним столиком показывавших друг другу фотографии в смартфонах и обсуждавших личную жизнь. В какой-то момент мой слух включился.
— Я никак не могу убрать эту фотку, подумай сама, как можно было в такого красивого не влюбиться!
— Но вы же уже решили расстаться?
— Решили.
— Так почему? Раз он такой для тебя красивый?
— Мне с ним… — девочка запнулась, поерзала на стуле и наморщилась, — мне с ним неловко как-то.
— В смысле, он тебе как чужой? — уточнила ее собеседница.
— Нет… — первая девочка вдруг задумалась. — Это другое. Иногда было неприятно, что мы вместе, и меня с ним видят. И мне не хотелось, чтобы меня к нему относили, и я в этот момент даже забывала, что он красивый. Ты понимаешь?
— Он просто не твой человек, — авторитетно подытожила вторая девочка.
В этот момент мои свободные 20 минут закончились, и я так и не узнала продолжения этой истории расставания. Но по дороге в садик вспоминала свою собственную раннюю юность, когда так не хватало слов и определений. Мне когда-то было столько же лет, сколько этим девочкам, и я отчаянно хотела найти СВОЕГО человека. Своего мужчину. Что такое «свой мужчина», мне было неясно. По каким критериям (цвету волос? диплому? интересам? умению танцевать? хорошей семье? количеству денег?) его определяют? А вдруг мужчина покажется своим, а потом окажется, что я жестоко ошиблась, и мое юное сердце разобьется вдребезги?
Никто не мог внятно дать определение «своего мужчины», потому что все девочки вокруг были такие же юные, недолюбленные и начитавшиеся художественной литературы, а также уверены в том, что появлению действительно СВОЕГО мужчины обязательно предшествует как минимум знамение с неба. Ты посмотришь на этого мужчину, и тут же почувствуешь — это ОН.
В университете меня учили, что любое определение можно разложить на три составляющих. И вот сейчас я твердо знаю, что определение «мой мужчина» для меня включает три неизменных пункта.
Во-первых, с избранником не должно быть страшно. Нет, это не означает, что он непременно носит на каждое свидание двуручный меч или газовый баллончик и водит злого ротвейлера на цепи. Но ощущения тревоги в присутствии своего мужчины я испытывать не должна. Если мне хочется в его обществе очень внимательно смотреть по сторонам, проверять, достаточно ли у меня с собой денег, напряженно следить за его настроением, временем и темой разговора, то это точно не мой человек. Когда мозг сигнализирует мне, что я должна защищать себя сама и за все отвечать, — это верный признак того, что этот мужчина не способен это сделать.
По этому пункту я часто слышу возражения, что патриархальные времена давно канули в Лету, и женщина должна сама обо всем позаботиться, и никто, кроме ее собственного мужа, не обязан за нее платить, помогать ей решать проблемы и даже терпеть ее беспричинные перепады настроения. Но повторю, пункт «с ним не страшно» входит в определение «МОЙ мужчина», а не «ЛЮБОЙ мужчина» или «ВООБЩЕ мужчина». Понятное дело, что у других может быть все иначе, и им не страшно, что мужчина может решить не тратить на них деньги.
Во-вторых, с избранником не должно быть стыдно. Кстати, думаю, девочка в кафе, решившая расстаться с молодым человеком необыкновенной красоты, именно это пыталась сформулировать.
Стыдно бывает отнюдь не потому, что мужчина некрасив, да и идеалы красоты сильно меняются в нашем нестабильном мире. Стыдно бывает, если мужчина не умеет общаться. Позволяет себе нелитературные выражения. Рассказывает сплетни. Не видит разницы в одежде для похода в оперный театр и похода в горы Кавказа.
Когда я была юна и прекрасна, всех своих ухажеров я проверяла на незамысловатом тесте по этому пункту. Если какой-то мужчина желал моей компании, я говорила, что хочу пойти в Молодежный театр на Фонтанке (это крайне популярный театр среди студентов в Питере ввиду его демократичных цен на билеты и выразительных спектаклей), так не пригласит ли мужчина меня туда. Из этих походов в Молодежку я могла бы составить сборник анекдотов.
Теперь я точно знаю, что мне стыдно с мужчиной, если он опаздывает в театр. Причем не просто приходит к третьему звонку, а появляется спустя минут 10 после начала спектакля, и при этом удивляется, что я не дождалась его триумфального появления.
Еще мне стыдно, когда мужчина в антракте идет в буфет, покупает там чай за 50 рублей для себя одного, не предложив мне ровно ничего, и упорно пьет этот чай, хотя я упрашиваю его вернуться в зал, потому что уже был звонок. Я же заплатил за него 50 рублей, я допью его во что бы то ни стало!
Очень стыдно, если мужчина выходит после спектакля и просит вернуть ему деньги за билет (притом, что билеты стоили очень недорого). Кстати говоря, если мужчина позволяет женщине тратить на себя деньги или — о, ужас — просит у нее денег (без разницы, на проезд или на расширение бизнеса), то это самое стыдное. Именно в этот неловкий момент я сразу перестаю считать этого мужчину мужчиной, то есть человеком противоположного пола, с которым у меня могут быть какие-то отношения. Да, я очень далека от идей эмансипации в этом вопросе, хотя понимаю, что многим женщинам неловко, когда на них тратят деньги, и они чувствуют себя обязанными.
Ну а в-третьих, с избранником не должно быть скучно. Пожалуй, здесь даже не стоит не вдаваться в долгие объяснения. Вряд ли можно перепутать ощущение скуки с каким-то другим. В мои прекрасные 18 лет я услышала, как один священник сказал: в супруги стоит выбирать того, с кем вы можете говорить бесконечно. За прошедшие годы я так и не слышала лучшего определения по пункту «мне с ним интересно». Когда меня спрашивали, что такое для меня любовь, я отвечала, не задумываясь: «Любовь — это разговоры».
Все это я обдумывала по дороге в сад, радуясь, что моей дочери еще так мало лет, и она когда-нибудь будет спрашивать у меня, кто же такие СВОИ. А, может быть, не станет спрашивать, а будет упорно пытаться найти опорные пункты сама. И спустя лет двадцать мы сверим, что у нас обеих получилось.
Но как бы то ни было, когда дочь познакомит меня со своим избранником, я не удержусь от вопроса: «Тебе с ним не страшно? Не стыдно? И не скучно, правда же? Тогда, наверно, это и впрямь ТВОЙ человек».
