«…я все бы им припомнил! Например, вот мама сидела бы за обедом, а я бы ей сказал:
«Ты почему это завела моду без хлеба есть? Вот еще новости! Ты погляди на себя в зеркало, на кого ты похожа? Вылитый Кощей! Ешь сейчас же, тебе говорят! — И она бы стала есть, опустив голову, а я бы только подавал команду: — Быстрее! Не держи за щекой! Опять задумалась? Все решаешь мировые проблемы? Жуй как следует! И не раскачивайся на стуле!»В.Драгунский «Денискины рассказы»
Наверное, редкий ребенок избежал подобного стиля общения. Постоянные одергивания, критика, выражаемое недовольство – и это еще вполне приличная манера разговора с детьми. К сожалению, чаще случается, что родительские слова звучат гораздо хуже и обиднее.
Понятно, конечно, что родителей не выбирают и не судят. Да и в принципе, будучи детьми, все, что мы от них получаем, воспринимается как данность, как должное и правильное. Это уже позже, вырастая, мы становимся способны на какой-то критический анализ, переосмысление тех форм отношений и методов воспитания, которые к нам применялись. Мы и смотрим-то на себя большую часть жизни глазами своих родителей, оцениваем себя их суждениями, ругаем их словами и критикуем теми же выражениями.
Наблюдая за современными родителями (да и к стыду сказать, за собой) в самых разных общественных местах, в аэропортах, магазинах, поликлиниках, даже на отдыхе, бывает сложно удержаться от осуждения этого будто бы привычного стиля общения. В ход идут обзывательства, грубые оскорбления, постоянный шантаж, крики и ругань. При том, что в тот же самый момент родитель может мило отвечать собеседнику и одновременно шипеть на своего ребенка. Почему же так происходит? Почему часто в нашем обществе ребенок оказывается заложником подобного отношения?
На эту тему я думаю уже достаточно долго, и вот какие предположения у меня родились.
Убежденность в том, что дети не способны глубоко переживать
Во-первых, самый простой ответ: родители либо не задумываются, либо и вовсе полагают, что у детей нет особых переживаний. Ведь даже в педагогике, да и в психологии довольно долго за детьми не признавались какие-то особые потребности, чувства, желания. Кроме того, в экстремальных условиях, при необходимости не жить, а выживать, многое оценивается с позиции «не до жира — быть бы живу!».
К «жиру», к сожалению, относят в этом случае разные эмоции, сантименты, и душевные терзания, которые по принципу низкой приоритетности игнорируются. Но кроме этого многие до сих пор полагают, что чем меньше ребенок, тем больше он близок к «твари бессловесной», а значит ничего толком не понимает и не чувствует, особенно если не умеет или не смеет выразить. И значит даже когда все относительно спокойно, можно позволить себе не сильно беспокоится о его переживаниях.
«Характер человека по‑настоящему можно узнать, когда он станет твоим начальником» (Эрих Мария Ремарк)
Так уж устроено, что родители — наши первые «начальники». И от того, как они понимают это самое «начальство» будет зависеть и сам стиль главенства. Быть главным — это все время подавать армейские команды? Или грубо погонять как прораб на стройке?
Быть главным — это, наверное, прежде всего, значит нести ответственность, понимать своего подопечного, его возможности и потребности, тем более когда речь идет о не вполне дееспособной личности ребенка. Быть главным — это значит помогать, а еще важнее — не сваливать вину.
Вспоминается известная евангельская цитата: «Если же кто из вас хочет стать главным, пусть будет всем слугой…» (Мк 10:43) Я раньше всегда максималистски ее понималакак отказ от главенства, но должно быть здесь совсем иной смысл: став главным, не забывай, что это не господство сильного, но главенство его заботы и ответственность за доверенного человека.
Системность, иерархичность часто не подразумевает отношений. Они держатся на функциональном отношении к личности, и чем она удобнее, тем эффективнее система. Таковой системой, увы, может быть даже семья. Но если для армейской или, скажем, корпоративной иерархии этот принцип действует, то в семье, где важны и привязанность, и отношения, таков подход разрушителен. По этому поводу вспоминается такой анекдот.
«Американский генерал приехал с визитом в Израиль и в сопровождении израильского коллеги осматривает военную технику. Тут мимо проходит солдат, не отдавая приветствия. Американский генерал:
– Да… Я вижу, дисциплина у вас хромает.
Израильский генерал окликает солдата:
– Йосик, ты почему не здороваешься? Я тебя чем-нибудь обидел?»
Так вот, возможно для армии это и иронический случай, а для отношений в семье, наоборот, вполне нормальный. Родители тоже обижают детей, и было бы ценно, если бы они могли признавать это не только перед собой, но иногда и перед своими детьми.
Стресс
Не только тяжелые условия жизни, но и банальный стресс, страх и гнев могу включать в нас совсем не нежные реакции. На мой взгляд, тема материнского выгорания или усталости — это почти что вопрос выживания. Так что подобные срывы нередко случаются именно тогда, когда «родители на нуле». Многие мамы часто жалуются, что неожиданно начинают срываться на детей и говорить им гадости именно теми же словами что сами слышали прежде в детстве. Такое ощущение, что эти вещи неизбежно передаются «по наследству». Иногда поймав себя на мысли, что «вылезает» из нас именно грубость, услышанная в детстве, можно остановить себя даже находясь в состоянии гнева.
Иногда родители искренне полагают, что количеством замечаний и язвительных слов можно что-то изменить к лучшему.
Советский педагог А.Макаренко иронически описывал эту веру так: «Воспитательную работу они рисуют себе так: воспитатель помещается в некоторой субъективной точке. На расстоянии трёх метров находится точка объективная, в которой укрепляется ребёнок. Воспитатель действует голосовыми связками, ребёнок воспринимает слуховым аппаратом соответствующие волны. Волны через барабанную перепонку проникают в душу ребёнка и в ней укладываются в виде особой педагогической соли.»
Если родители верят, что чем больше упрёков, тем отшлифованней поведение, то искренне себя не сдерживают. Если убеждены, что, постоянно выражаемое недовольство и грубость — лучшие отрицательные подкрепления, то никогда не откажут себе в этом (тем более что это итак свойство нашей природы — замечать плохое и не видеть хорошего). И, если по отношению к другим людям такую невоздержанность в раздражительности и сочтут за излишество, то с ребенком это будто бы нечто нормальное и полезное.
Высокие ожидания и планки
Очень много проблем возникает из-за того, что родители не видят и не признают в ребенке ребенка, но смотрят на него как на равного себе взрослого, который все уже может и должен. Или в принципе не считают нужным слышать потребности его, списывая их на прихоти. Понижая наши планки и ожидания мы лишний раз не даем себе повод разочаровываться и отчаиваться, а значит злиться и ругаться.
Конечно, было бы хорошо, если бы родители не злоупотребляли своей ведущей ролью, не использовали бы ее в свою пользу с большим отрывом. Ведь ориентир «не делай другому, чего не желаешь себе» не отменяется ни в равных, ни в иерархических отношениях. А для себя я теперь решила так: перед тем, как на что-то среагировать (когда я успеваю подумать ), задаю себе вопрос: «А хотела бы я услышать это в детстве от родителей?» И по мере сил пытаюсь говорить таким тоном и такими словами, чтобы не было обидно. Эти реакции – целая работа, но важно, вспоминать о них хотя бы через раз, чтобы вырабатывать правильные привычки общения с детьми.
