Я приемная мама. Мама сына. Началось это не так давно — полгода назад. За эти полгода я испытала многое: от радости до полного опустошения. Однако характер мой окреп. В итоге у меня появилось желание записать и дальше записывать свой опыт: вдруг пригодится кому-нибудь.
Идея взять ребенка из учреждения не была спонтанной, не родилась «вдруг», а вынашивалась. Сначала отношения с моим приемным сыном были гостевыми: в течение 5 лет он приходил к нам (мы живем вдвоем с дочкой, дочь взрослая — ей 26 лет).
Специфика гостевой семьи такова, что ни ты, ни ребенок не можете вполне раскрыться друг перед другом, поэтому возможны «розовые очки» при взгляде на ребенка, и у него — при взгляде на нас. На этом мы и «попались».
Когда он приходил к нам в семью, он был «лапочкой» с ямочкой на щеке. Видно было, что он отстает от сверстников в развитии, видно было, что есть какие-то проблемы, но о проблемах думать не хотелось. Я по образованию учитель, профессиональное тщеславие говорило мне: «Справишься, все будет о-го-го!» Думала: он в детском доме такой, уж у нас- то все будет по-другому.
Мальчик оказался очень «сложным», «оказался» таким, когда уже пути назад не было.
Адаптация
И вот мы пришли в детский дом, к нам вывели Сашу, с небольшой сумкой в руке. И я во второй раз в жизни стала мамой, моя дочь в первый раз в жизни — сестрой.
Первая трудность, с которой пришлось столкнуться, как раз и заключалась в этой «небольшой сумке». Мы думали, что ему дадут с собой одежду. Но ее не дали, только то, что было на нем. С учетом, того, что деньги за оформление опеки и деньги на содержание ребенка перечисляют не сразу, это было почти стихийным бедствием. Многое для ребенка пришлось покупать буквально в кредит. Так что желающим взять ребенка под опеку, нужно это иметь в виду. Иметь какие-то накопления. И вообще, говоря о деньгах, надо сказать, что средств, выделяемых на содержание ребенка, крайне не хватает. Например, дорогу к месту отдыху опека не оплачивает. Многие материальные затраты ложатся на плечи опекуна.
Началась адаптация. По наивности я считала, что адаптироваться будет только ребенок. Мне-то зачем? Я и так адаптирована, и я дома. Но не тут-то было! Привыкаем долго и изнурительно все втроем…
Может быть, ребенку даже легче, чем нам.
Почему-то не говорят о том, что привыкать к ребенку придется и родителям… Люди, которые не прошли через это испытание, считают, что любовь, чувство ответственности, еще какие-то эфемерные понятия (хотя любовь, конечно, понятие конкретное и материальное) будут сами собой совершать благие дела. Все гораздо сложнее и прозаичнее. Как ни старайся, как ни изворачивайся, но раздражение и недовольство вылезает изо всех щелей. Может, это только я такая немощная? Притом что мы все трое — люди верующие, часто подходящие к Святой Чаше. Думаю, что нас спасает только это обстоятельство. Только на Господа и надежда.
Поэтому желающим принять в семью чужого ребенка, настоятельно рекомендую всем сердцем уверовать во Христа, и также искренне и с верою участвовать в Таинствах Церкви.
Итак, адаптация! Брр!
Вопреки стереотипному мнению, что дети будут благодарны и счастливы от прихода в семью, мой ребенок благодарен не был. Может, только мой и только мне? Почему-то думаю, что не только.
Дети, пришедшие из учреждения, считают, что им все и всё должны. Я в теории это знала (читала), но почувствовать это на своей шкуре — не пожелаешь врагу! Мой Саша долгое время, заходя на кухню, спрашивал: «Что сегодня дают?». Он и меня, и дочь до сих пор воспринимает как воспитателей. Беречь вещи, игрушки, мыть за собой посуду — это понятия не детдомовских детей.
Нам очень трудно было научить его аккуратно посещать туалет. Он домашний туалет воспринимал как общественный — следующий за мной смоет, вытрет, «я вам не уборщик», «я вам не мусорщик», «убирать не буду», «помоете сами».
Если вдруг вы человек гневливый, то беда вам. Если вы вдруг человек мягкий —беда двойная, приемный может сесть на шею… И никакой благодарности, никакой!
Если вдруг он (Саша) ластится, трется возле меня, значит, что-то надо. Никакой благодарности не ждите. Надеюсь, что только на первых порах.
Я заметила, что обратно в детский дом он не хочет, но тут свое берут соображения прагматизма. Он с первых дней тщательно в своем детском уме взвешивал за и против пребывания в семье (между прочим, не всегда за), потом решил, что «тут», «у вас» лучше, и чуть-чуть успокоился. Постепенно принял правила игры: стал мыть посуду: но — «это ваша, ее мойте сами», мыть СВОЮ обувь и — о чудо! — иногда даже мою, выносить мусор — с ворчанием, «ну вот, опять…», — но все-таки выносить.
Первые три месяца было почти невыносимо. Сопровождение семьи, на которое, оформляя опеку, я надеялась — миф. Реальной помощи они не оказывают. При обращении к ним (дважды я обращалась), я слышала общие фразы — типа «чужих детей не бывает, свои тоже бывают тяжелые» и т. д. Но фокус в том, что приемный — он не свой! Он как раз чужой! И станет ли «своим» — пока еще неизвестно.
На мой взгляд так вообще лучше называть вещи своими именами и не давать повода для иллюзий (они, иллюзии, и без подвода возникают): приемный ребенок — это приемный ребенок, приемная мама — это приемная мама. Так легче воспринимать многие неприятные вещи. Например, мой приемный сын постоянно сравнивал меня со своей мамой, понятно, не в мою пользу. «Не ты меня родила», — это была его излюбленная фраза. Потом, правда, эта его фраза сыграла мне «на руку». Я однажды ему ее повторила, и он осекся.
Конечно, у Саши есть свои претензии ко мне. Он (я думаю, что это общее для всех приемных детей место) надеялся получить в моем лице добрую фею, которая обласкает, одарит, побалует. А я, конечно, такой не оказалась. У меня требования. Жесткие. Я требую: учиться, заниматься самообслуживанием, требую уважения к себе и дочери. Это стало проблемой.
Дети идут в семью не для того чтобы научиться жить, а для того чтобы жить было лучше, чем в детском доме. У Саши есть братья и сестры. Теперь они приходят к нам в гости. Но уже изредка. Так, старший брат его, когда впервые попал к нам, сказал: «О, я бы здесь пожил!». Сплошное потребление.
На первом этапе адаптации нельзя попасть впросак, постоянно нужно быть настороже. Он, ребенок, пробует родителя на прочность. Он старается стать «вожаком» в стае. Ничего не поделаешь, такова жизнь в системе.
Это очень тяжело — быть всегда настороже.
Повторюсь, первые три месяца были адскими. Думаю, для него тоже. Помощи ниоткуда не было.
Опека…
Я устроила его во все кружки, какие могла. Он стал ходить на карате, на брейк-данс, в центр помощи семьи и детям (благо это близко). Вот в центре совершенно незнакомая женщина прониклась нашей проблемой и стала помогать. Он перед школой шел туда и играл с ней. За вполне приемлемую плату. Это было спасение! Он попадал в среду, схожую с той, в которой был до семьи, я была спокойна. По временам она даже уроки с ним делала. У нее оказался сын — ровесник Саши.
Остальные мои начинания погибли. С секций карате и брейк-данса Сашу с треском выгнали за безобразное поведение… Саша учится очень плохо. Пришлось нанять репетитора. Опять же — дай Бог здоровья этой женщине. Она за полцены ездила к нам каждый день, помогала ему с учебой (я работаю с 9 до 17). Так и спасались. Прожили мы в этом режиме три месяца.
Помощь пришла неожиданно и с неожиданной стороны. На новогодних каникулах, чтобы дать отдых дочери, я решила поехать на несколько дней в монастырь, местный. Монастырь мужской, гостиница в нем есть. Мы частые в нем гости, нас знают, любят. Мы приехали, нас поселили в двухместную келью. И монахи с рук на руки приняли у меня ребенка, мне велели отсыпаться и отдыхать. Даже на службы меня не звали. Он, Саша, старался там помогать: снег чистил, дрова таскал. Я читала и молчала и отходила от одеревенелой усталости. Дай Бог здоровья братии!
Потом меня вызвали в детскую поликлинику и почти насильно вручили путевку для Саши в местный санаторий. Я сомневалась — брать или нет. Но взяла. И это было так кстати!
По приезду в санаторий я даже всплакнула при расставании… Валерьянкой меня отпаивали. Привязалась все-таки за три месяца к Саше. Оставила его там…
А потом три недели без него отсыпалась, «отсматривалась», «отчитывалась» книгами. Отдыхала. Через три недели, даже раньше срока, забрала Сашу. Он приехал спокойней. Уже осмысленней относился к нам. Стал стараться. Разлука пошла ему на пользу. И это отметили все. Правда, потом опять начались те же проблемы.
А я поняла следующее: надо давать себе отдых. Надо помнить, что ребенку нужна здоровая и счастливая мама.
И не нужно относиться к приемному, «как к своему». Это бред. Надо постоянно помнить: от чужого меньше отдачи, чем от своего, и забывать себя нельзя. Надо свои интересы соблюдать. Давать себе отдых. Как в самолете: сначала надеть маску на себя, потом на ребенка. Потому что, если ты умрешь, он умрет тоже, а так есть надежда выжать обоим.
