Я бы могла начать эту статью со слов о том, что как-то не принято в нашей культуре любить себя, заботиться о себе, холить и лелеять себя. Но об этом, по-моему, сейчас не пишет только совсем уж ленивый. А ведь на поверку не все так просто: существуют же русскоязычные обороты речи «следить за собой» и «ухаживать за собой». Вот «любить себя» действительно сразу же вызывает ассоциации с гордыней, эгоизмом и мультиком «Чертенок №13»: «Люби себя, чихай на всех, и в жизни ждет тебя успех!» Что скрывается за этими фразами? Попробуем разобраться на живых примерах.
«Следи за собой, будь осторожен…»
Есть поблизости от моего дома недорогая парикмахерская. Она славится тем, что за смешные деньги в ней стригут неплохо, да что уж греха таить — хорошо. (Наверное, только в России в эконом-парикмахерских есть VIP-залы, но это отдельная история). И пошла я туда выщипывать брови. На крылечке парикмахерской я сталкиваюсь с моей соседкой Марией Филипповной. Муж Марии Филипповны – бизнесмен средней (или даже уже не очень средней) руки: у него два магазина на соседнем шоссе. А сама моя соседка – настоящая домоправительница, крепко стоящая на ногах, обеспечивающая мужу надежный тыл и – как я подозреваю – держащая в ежовых рукавицах чад и домочадцев.
« Сашенька! – окликает меня Мария Филипповна. – А ты сюда уже ходила?» Выражение ее лица ясно говорит о том, что утвердительный ответ не прибавит мне очков в ее глазах. «Я здесь часто стригусь, Мария Филипповна. И обслуживание здесь нормальное, поверьте». — «Да? Никогда бы не подумала. Такой шалман с виду!– говорит моя соседка, нежно поглаживая ворот великолепной серебристой норки. – А Татьяна-то моя, видите ли, заболела. Не хочет ко мне ехать ни в какую. Двойную цену ей предлагала – нет, температура у нее, ишь какая цаца!»
Выясняется, что «цаца» — это маникюрша Марии Филипповны, ездящая к ней домой. И теперь бедной женщине пришлось выходить в холод из дома и ехать – о ужас – в непонятную парикмахерскую, потому что во всех остальных уже нет записи. Мы проходим вовнутрь. К несчастью, косметический кабинет и маникюрный зал располагаются рядом. И все манипуляции с моими бровями сопровождаются громогласным: «Девушка! Ну разве так можно? Кто вас вообще учил так маникюр делать? А лак у вас какой фирмы? Боже мой, на каком барахле вы работаете! Девушка, ну аккуратней же! Мне завтра на свадьбу идти, как я пойду после вашей работы? Нет, не нужен мне такой цвет! Вы что думаете, я «Модный приговор» не смотрю?! Он к моему платью вообще не подойдет! Дайте другой! Что значит – нет? Найдите!»
«В соседнем доме дорогой салон, шла бы туда, — тихонько говорит мне косметолог. – Бывают такие, все им не по нраву». К счастью, выщипывание бровей – процедура довольно болезненная. Потому я с чистым сердцем могу ответить только «ай». Уходя из салона, я вновь вижу Марию Филипповну у стойки администратора. Та с обреченным видом выслушивает ее претензии. «До свидания, Мария Филипповна». — «Пока, Сашенька… Эх, зря я сюда пошла! — говорит она, кажется, специально повышая тон голоса. – А что делать, на свадьбу завтра! Я ж не могу без маникюра! Я же слежу за собой!»
Выходя из салона, я вдруг ловлю себя на крамольной мысли, что Мария Филипповна была бы гораздо счастливее без Танечки-маникюрши, без домработницы и даже без серебристой норки. С пирогами. С вязанием. С нежностью к внукам («Сашенька, это же ужас какой-то, он стихи постоянно сочиняет, ты представляешь – СТИХИ! Как он в жизни-то будет?»). Без «статуса» и без «Модного приговора». Без «слежения за собой» и другими, которое так легко превращается в слежку и погоню, когда все силы бросаются на то, чтобы «соответствовать».
«А ты прекрасна без извилин…»
Танечка – моя одноклассница. Раньше она жила на другом конце нашего района, но не так давно переехала к мужу, и теперь мы сталкиваемся с ней довольно часто. Бизнесмены, женившиеся в молодости на Мариях Филипповнах и достигшие во многом благодаря им успеха, часто берут в любовницы таких, как Танечка. Танечка прекрасно выглядит, у нее отличная подтянутая фигура и копна черных волос. Раньше она работала в спортивном клубе, где и познакомилась с мужем, видимо, заставившим ее уйти с работы. Теперь она сидит дома – точнее, не сидит, она не же не клуша какая-нибудь (как она сама говорит о себе с гордостью). Она без конца посещает салоны красоты, тренажерные залы, массажи, пилинги, обертывания… Что там еще есть в арсенале современной косметологии?
Не так давно Танечка встретила меня недалеко от дома и напросилась на чай. Шла неспешная беседа, Танечка жаловалась, что она пошла на йогу, но совершенно не понимает, почему надо принимать именно эти позы, а не какие-то другие, и это ее удручает. Вдруг ее внимание привлекла книга Юзефовича «Самодержец пустыни». «Ой, а про что это?» — «Про барона Унгерна, Тань…» — «Про… что?» — Танечка беспомощно захлопала длиннейшими, нарощенными, подозреваю, у лучшего мастера города ресницами. «Ну, он хотел стать вторым Чингисханом, хотя вел свой род от тевтонских рыцарей. Большевиков ненавидел. Был очень жестоким. А потом его предали и казнили. Он перед смертью орден свой сгрыз зубами, представляешь? Железный!» «Кошмар какой! – ежится Танечка. – И как ты такое читаешь? У меня еще в школе история была самым нелюбимым предметом… Слушай, а чего ты ресницы не нарастишь? У меня хороший мастер есть…»
Мэри Кассат. «Чаепитие»
Я улыбаюсь одними уголками губ и перевожу разговор на другую тему. Через пять минут звонит Танечкин муж и требует ее пред светлы очи. Она вздыхает, говорит, что «всегда он так», и уходит. Ухоженная-ухоженная, простите за каламбур. Танечку хоть сейчас можно снимать для рекламы чего угодно, даже без макияжа. Она почти совершенна. Ее тело находится в постоянной заботе. А душа? А пища для ума? Впрочем, многие завидуют ей по-черному, и не мне ее судить…
«Любить себя – нетяжкий крест»
Через пару дней мне нужно было отдать книгу про Унгерна моей подруге Лене, также живущей неподалеку. Книгу я дочитала еще в электричке по дороге домой, потому решила к ней зайти. Каюсь, без звонка. У нас, живущих в частных домах, это почему-то до сих пор принято, хотя и уходит понемногу эта привычка. Звонила я в Ленину дверь довольно долго, но она мне так и не открыла. Обойдя вокруг дома, я увидела свет. Стучать в окно я не стала и пошла домой. Лена позвонила мне на следующий день и сказала, чтобы я больше не приходила без звонка. Что она бывает занята и ее нельзя отвлекать. «Да, прости. Я помню, ты говорила, что у тебя срочная работа», — попыталась извиниться я. «Знаешь, работы действительно много. Я периодически делаю перерывы и лежу с аутотренингом. В эти моменты я восстанавливаюсь, и они принадлежат только мне. Тебе я могу сказать, потому что ты моя подруга. В общем, ты поняла меня. Так что встретимся, когда немного освобожусь, ты только позвони предварительно».
Признаться, меня немного обидела Ленина речь, хотя умом я понимала, что она права. Действительно, для российской женщины такое заявление нетипично и непривычно. А потом я поняла, что Лена действительно любит себя. Она много работает, но и находит время отдыхать. И время, принадлежащее ей, она не отдаст никому. Да, она не всегда одета с иголочки и ухожена – у нее просто может не быть на это времени, а порой и сил. Но она умеет не доводить себя до состояния загнанной лошади, и это дает ей спокойствие и улыбку. И мужчины реагируют на нее не меньше, чем на Танечку. Потому что настоящая любовь к себе – это внимание к СОБСТВЕННЫМ потребностям, а не к тем, которые диктуют нам «идолы рынка», «идолы толпы» и прочие ловцы душ разного масштаба и калибра.
