Есть такой жанр — анекдоты про «еврейскую маму». Вот один из них:
— Здравствуйте, Сара Абрамовна. Какие у вас милые детки! И сколько им лет?
— Гинекологу шесть, а юристу четыре!
А вот другой пример:
Еврейские мамы в основном считают, что зародыш не может считаться жизнеспособным, пока он не окончил мединститут или юрфак.
Ну и, наконец, классика жанра:
Еврейская мама сыну:
— Изя, иди домой!
— Мама, я замерз?
— Нет, ты хочешь кушать!
Юмор в этих анекдотах строится вокруг образа контролирующей, вечно озабоченной и иногда, прямо скажем, токсичной матери: она вечно все решает за сына, вечно недовольна выбором профессии и жены, вечно сравнивает и диктует свою волю даже там, где, ну уж казалось бы, ребенок точно должен решать сам. В английском даже есть фразеологизм «еврейская мама», обозначающий вовсе не национальность, а именно этот специфический тип поведения. В России с этим образом чаще всего связывают мем «яжемать».
Книга Джессики Лэйхи «Дар неудачи» — это буквально пошаговая инструкция, как незаметно для себя не стать такой анекдотичной яжематерью и заодно не сломать жизнь ребенку из самых, конечно же, лучших побуждений! Автор уверена, что эти побуждения — вовсе не лучшие. Наше контролирующее поведение — результат, во-первых, инстинктов, а во-вторых, социального давления и неоправданно высоких ожиданий от родителей в наши дни.
«От нас ожидают, что мы … будем профессионалами и дома, и на работе. Продираясь сквозь дебри педагогических советов, мы призваны сами найти гармонию между работой и домом, доверием инстинктам и экспертам. Сегодня воспитание детей подсвечено не розовым сиянием окситоцина, а режущей глаза вспышкой передних фар адреналина».
В общем, родительство — сплошной стресс. Именно поэтому так часто родители ведут себя неадекватно, изо всех сил пытаясь защитить ребенка от «злых учителей», «противных одноклассников» и даже — соперников в футбольной игре:
«…Чудище, вырывающееся на волю во время матча, обитает в каждом из нас, такова наша природа. Психолог Венди Гролник дала этому явлению имя “Феномен родителей под давлением” (Pressured Parents Phenomenon, PPP): PPP — внутренняя тревожность, триггером которой становится недремлющая конкуренция во всех сферах (в учебе, в спорте, в талантах и творческих дисциплинах), с которыми сталкиваются наши дети. Этот триггер включает встроенные физиологические рефлексы. Человек испытывает колоссальное внутреннее напряжение, он не может расслабиться, пока не убедится, что с его отпрыском все в порядке: приняли в заветную школу, зачислили в школьный оркестр, взяли в университетскую команду. Но эти вполне естественные чувства, продолжает Гролник, “отчуждают детей от нас и приводят к результату, противоположному желаемому, потому что — ирония судьбы — лишь без давления дети могут сохранить близость к нам и добиться успеха”. Но когда мы видим, как наш ребенок напрягается, даже если всего делов-то — ударить по воланчику, — срабатывает древний инстинкт “бей или беги”».
Автор рекомендует в таких случаях сделать, образно, глубокий вдох и стараться держать себя под контролем. Иногда ее советы звучат как инструкции капитана Очевидность: не хамить учителям, общаться, решать проблемы ребенка вместе, а не отрицать их. Но эти советы, похоже, необходимы в свете эпидемии яжематеринства. У типичной «яжематери» под действием инстинктов отключается рациональное мышление, и в голове бесконечно воет сирена: защитить, отбить, он не виноват! Слыша только сирену, родители из историй Джессики умудряются, например, винить за списанную работу учителя и школу: как же так, ему не зачли, он не поступит! Ну и пусть списал, не двойку же ему теперь ставить?!
Автор книги — мать двоих детей и одновременно учитель в школе, поэтому может посмотреть на проблему общения между учителями и родителями с обеих сторон. Хотя многие явления, описанные в книге, чисто американские, но большинство проблем явно универсальны. Например, Джессика описывает, что основная причина ухода неравнодушных учителей из школ — вовсе не дети, а их родители, неспособные адекватно взаимодействовать с учителями. Сегодня маятник качнулся от бесконечного авторитета учителей к почти полной его беззащитности перед разъяренными родителями. Вот как автор описывает одно свое утро:
«8:11, я опаздываю на первый урок. У меня латынь в седьмом классе, но я не могу выйти из кабинета директора — мне преграждает путь разъяренная мамаша. Я даже подумала, не вылезти ли в окно, но тут как раз земля идет под уклон, недолго и убиться. Выглянув в дверную щелочку и отшатнувшись обратно, я ловлю себя на мысли, что готова рискнуть и прыгнуть в окно. … Между узилищем, к которому я сама себя приговорила, и свободой караулит свирепая львица, хищно оскалившаяся, готовая порвать в клочья любого, кто помешает ее львенку попасть в лучший колледж. К несчастью, охотится она сегодня как раз на меня, это я полчаса назад отправила ей имейл с сообщением, что ее сын получил плохую оценку по английскому языку».
Как родители приходят к этому? А вот как. Сначала бегают как угорелые между горками и песочницами на детской площадке, стараясь спасти ребенка от опасности и уладить все ссоры с бросанием песка. Потом сидят над ним и его домашним заданием, устраивают разборки с учителями. Потом, наконец, вечно нервная, несчастная, задерганная мать превращается в личного секретаря своего чада, решает его проблемы вплоть до вуза, в особо тяжелых случаях ходит на собеседования, а иногда, бывает, и на работу устраивает «по знакомству». Ведь, как говорится, первые тридцать лет — самые трудные в жизни мальчика!
Родительский контроль: причинять добро и наносить пользу
Казалось бы, ну и что? Да, учителя прячутся за дверью, сверстники посмеиваются, я превратилась в придаток своего сына, но главное — ребенок и его интересы! Но тут все оказывается совсем не так просто. Своей агрессивной заботой родители насильственно «причиняют пользу» и калечат ребенка. Продукт такой «заботы» — аморфный и демотивированный ребенок, держащийся за мамину юбку до взрослого возраста, а то и взрослый, живущий с мамой до сорока лет. Он не может решать свои проблемы, не может толком общаться с людьми, всего боится и не уверен в себе. И, конечно, совершенно не способен контролировать свою жизнь, потому что ну все же мама контролировала! В какой-то момент родители, наконец, спохватываются и с удивлением вопрошают: а чего это ребенок у нас такой вялый и безвольный, не хочет ничего? Наверное, это все гаджеты виноваты!
На самом деле виноваты родители, которым проще идти на поводу у инстинктов, собственного эго и ожиданий своего окружения, чем общаться со своим ребенком, готовить его к самостоятельной жизни и иногда давать ему «порулить».
«Родители ссылаются на множество причин, побуждающих их отказывать детям в возможности обрести цель:
— Мне проще сделать это самой.
— Они все испортят.
— Не надо лишать ребенка детства: успеет наработаться, когда вырастет.
— Они весь дом вверх тормашками перевернут; что люди скажут?
И так далее. Довольно! Пора предоставить детям возможность участвовать в жизни».
Это «что люди скажут» чаще всего и является основным мотиватором контролирующего поведения, а вовсе не любовь к ребенку, которой оправдывают себя такие родители. Успешность ребенка накрепко связана в нашей голове с представлениями о нашей собственной успешности, и потому мы порой так бесимся, когда ребенок в чем-то терпит неудачу, — наше эго страдает! Именно поэтому, пишет Джессика, дети чаще хотели бы видеть, чтобы на соревнованиях за них болели дедушки и бабушки, которые могут просто получать удовольствие от процесса. Видимо, в их голове успех ребенка уже не так связан с их собственной успешностью, и они могут спокойно любить ребенка и быть одобрительными наблюдателями.
Запуганные постоянным контролем и оцениванием дети даже учатся хуже: эксперименты показывают, что ребенок, которого оценивают или награждают за игру с головоломкой, решает ее хуже и с гораздо меньшей радостью, чем ребенок, который может просто получать удовольствие от процесса. Научить получать это удовольствие — вот, по мнению автора, самая главная цель родителей, а вовсе не идеально выполненные задания.
«Проведя еще несколько исследований, Деси пришел к выводу, что практически все, что человек рассматривает как контроль над собой, вредит долгосрочной мотивации, а значит, мешает обучению. Хотите стоять над душой у детей, проверяя, что они нигде не забыли хвостик у буквы в прописях? Это вредно. Чувствуете непреодолимое желание навязывать им свои цели в обучении? Вредно. Руки чешутся установить сыну срок, к которому он должен закончить черновик проекта по биологии? Вредно».
Поэтому родителям придется держать в узде свой перфекционизм и желание все контролировать. Им придется осознать, что ребенок так или иначе вносит в жизнь риск и хаос, это самостоятельный человек со своими целями, и если пытаться упихнуть его заранее в свой план идеальной жизни, это не приведет ни к чему хорошему.
Когда читаешь рекомендации Джессики, понимаешь, что следовать им бывает ой как непросто: для этого придется оставить при себе свои ценные советы и смириться с тем, что ребенок «не так» мажет бутерброд, «не так» моет пол и вообще делает все «неправильно».
«У каждого из нас свой способ делать домашнюю работу, поэтому весьма вероятно, что ваш ребенок загрузит посуду в посудомойку не так, как вам нравится. Непрошеные советы и указания, которые родители называют помощью, а дети — придирками, подрывают чувство независимости, свидетельствуют о недостатке доверия к способностям ребенка, а также, поскольку раздражают и вас, и ребенка, они разрушают связь между вами».
Читая это, я сразу вспоминаю себя, мать-ехидну, презрительно шикающую на дочку, уронившую тарелку: «У-у-у, помощница!» Стерпеть размазывание луж по полу и сотни других мелких ошибок, когда ребенок искренне старается помочь, бывает ой как непросто. И так же непросто контролировать себя, когда сама лезешь к нему со своим неуемным желанием помочь.
Контролирующие родители дают решение или правильный ответ до того, как ребенок воспользуется шансом самостоятельно решить проблему: «Солнышко, ты же знаешь, что пять умножить на четыре будет двадцать, ты же только что здесь это делал! Я посмотрю это слово в словаре, пока ты переписываешь слова для диктанта. Дай мне карандаш, я тебе покажу. Не так, а вот так».
И это как раз тот случай, когда лучшее — враг хорошего. «Помогая» ребенку таким образом, мы как бы посылаем ему сигнал: «Ты туп и никчемен и ничего не умеешь! Лучше отойди, сейчас мама все сделает!»
Необходимо давать ребенку сталкиваться с последствиями своих ошибок, переживать их и исправлять: в детстве ошибки обходятся гораздо «дешевле», чем во взрослой жизни. Автор говорит: дайте детям возможность столкнуться с последствиями ошибок в работе по дому или в учебе — так они научатся ответственности (для этого придется смириться, что участие ребенка нанесет определенный ущерб идеальной системе, которую мы выстроили без его участия).
«Пусть убедится: если оставить вещи в сушилке на всю ночь, любимая рубашка пойдет морщинами — и в следующий раз, возможно, девочка не забудет вовремя все вынуть. Вероятно, на какое-то время ваш дом отчасти утратит прежнее совершенство, пока дочка будет учиться приносить пользу, и вашим детям придется выходить на люди в сырых штанах и мятых рубашках, но если мнение учителей, соседей и подруг волнует вас больше, чем подготовка ребенка к самостоятельной жизни, то пора пересмотреть приоритеты».
Моя подруга, которая работает в норвежском детском саду и воспитывает собственную дочку, рассказывает, что у ее дочери лет с трех начался период «я хочу надеть это платье, а кофту не хочу». Подруга отказывается участвовать в утренних битвах за кофту и просто берет ее с собой. Потом, когда на улице (внезапно!) оказывается холодно, просто говорит: «Холодно, да? Ну вот, смотри, я взяла кофту, теперь ты согласна ее надеть?»
У Людмилы Петрушевской есть жутковатый рассказ «Младший брат», где сын живет под гнетом контролирующей матери. Вот как там описывается ритуал пробуждения:
«Решительно лежал, лежал и без одеяла, политый из холодного чайника, холодный, без признаков воли, но лежал не вставая, это был начальный этап. Второй этап был такой, что он все-таки вскакивал и в драке с матерью отвоевывал мокрое одеяло и бросался обратно на постель, сворачиваясь в позу головастика или эмбриона, на пять минут, как он убеждал временно потерявшую силы мать, пять маленьких минуток. Далее, третий период, как в хоккее, начинался с того, что мать с новыми силами набрасывалась на него, расслабившегося и спящего, и сдирала все покровы, а тут уже рядом стоял кофе с булочкой на подносе на столике, все благородно, ну выпей, съешь, что ты.
Ежедневный ритуал подъема заканчивался полной победой матери, сын даже успевал на первый урок, подумать только! Больше десяти лет борьбы по утрам и борьбы по вечерам идти ложиться спать…»
Герой рассказа успешно оканчивает школу, вуз и даже преподает в университете (правда, рефреном через весь текст проходит оговорка «но и это тоже жизнь»), и его все еще в той же вечной борьбе будит мама. Клубок зависимости и борьбы между мамой и сыном закручивается окончательно, когда маму вдруг разбивает инсульт. И только тогда, проспав пару дней без маминого контроля и съев «неприкосновенные конфеты» (то есть наделав тех самых «страшных ошибок», от которых защищала мама), сын вдруг обнаруживает, что способен сам себя кормить и заботиться о матери. Хеппи-эндом, правда, там и не пахнет: скорее отношения зависимости и контроля переворачиваются, но в этом хотя бы есть логика — разбитая инсультом мать действительно нуждается в том уровне контроля, которым она сломала жизнь своего здоровому и вполне дееспособному сыну.
Если в этой борьбе за пробуждение вы узнаете отношения с собственным «оболтусом» — пора крепко призадуматься над советами Джессики Лэйхи по поводу того, как постепенно предоставлять ребенку автономию — поэтапно, от детсада до выпускного. Один из важных элементов этого подхода — дать ребенку самому право решать. Для начала спросить: а сам-то он чего хочет и как ему удобно добиваться своих целей, а не маминых? Когда он замерз, а когда хочет есть? Позволить выбирать и менять курсы и секции (даже если «на них уже столько времени потрачено!»). А тем матерям, которые озабочены результатами, Джессика напоминает: очень тяжело учиться чему-то, когда тебя на эту учебу запихнули насильно. Среди прочего автор делится историей, которая способна подкупить даже тех матерей, которые упорно нацелены на результат: она описывает, как применение метода «глоток свободы» спасло очередного демотивированого «оболтуса» от вылета из гимназии.
Мама — умней
Придержите язык — один из главных советов автора книги. Придется воздержаться от непрошеных советов и от постоянных попыток все исправить.
«Напоминать и понукать — самый действенный способ уничтожить мотивацию, а заодно испортить отношения. Пусть хоть второй день стоит на столе эта грязная тарелка — не ругайте ребенка, не висите у него над душой и ни в коем случае не бросайтесь исправлять ситуацию. Просто будьте рядом и, когда понадобится, помогите решить проблему. Консультант по воспитанию и автор книг для мам Викки Хофл называет этот метод «заклеить себе рот»: да, иногда для того, чтобы не раскрывать рта и не вмешиваться в такие педагогические моменты, стоило бы залепить себе губы пластырем».
Неудача — не повод мгновенно усилить давление на ребенка. Нужно поддерживать его и утешать, но ни в коем случае не пытаться сделать все за него. И, конечно, стоит воздержаться от токсичных комментариев в духе «Ты упал, а я тебе говорила — не лезь!».
Автор книги приводит в пример мать, которая, «помогая» дочери писать сочинение к школе, фактически написала его вместо нее — потому что это было проще, чем терпеть ее беканья и меканья в попытках подыскать нужное слово. Но таким образом она украла у дочери возможность научиться писать сочинения. Да и заслуженной пятерки дочь в итоге только стеснялась, потому что понимала: это не ее пятерка. Родители, которые постоянно делают домашние задания вместе с детьми, лишь подпитывают неуверенность и истерики у своих детей. Это вовсе не помощь, это — блокирование развития.
Автор уверена: нужно выключить себя из бесконечной гонки за успехи и оценки и прекратить сравнивать своего ребенка с другими (на самом деле, все это не про ребенка, мы просто пытаемся доказать всем, что это мы — успешные!). Кстати, совсем недавно я сама наткнулась в интернете на смешной и одновременно грустный пост одного отца: его ребенок участвовал в художественном конкурсе в детсаду, и папа как раз делал все правильно и лишь помогал сыну. В итоге у них получилась нормальная «картинка пятилетки». Для сравнения этот отец выложил другие детские работы — шедевры их родителей, озабоченных только победой чада в конкурсе.
«Мама умней!» — этот безапелляционный девиз мамы-ведьмы из мультфильма «Рапунцель» отлично иллюстрирует такие отношения. Мать-ведьма пассивно-агрессивными комментариями пытается мягко контролировать свою дочь (на самом деле — заложницу), манипулируя «любовью» — чтобы ни в коем случае не дать ей свободу. Создатели мультфильма намекают на сущность таких отношений: псевдомать свою нежно оберегаемую дочку вовсе не любит, а использует в корыстных целях. В мультфильме «Моана» история похожая, только там «папа умней», а «поддерживающим родителем» выступает бабушка.
Джессика Лэйхи уверена: контроль разрушает отношения, и даже наказание (о, ужас!) работает лучше, чем контролирующее и манипулятивное поведение.
«Родители, устанавливающие высокие стандарты, а затем придерживающиеся их, не обязательно должны быть властными и контролирующими. Более того, имеется много свидетельств того, что дети реагируют положительно, когда родители строго спрашивают с них за проступки или несоответствие определенным требованиям и ожиданиям. Однако когда родители в попытке заставить детей соответствовать стандартам прибегают к контролирующему поведению (взяткам, наградам, излишней слежке или давлению), это разъедает чувство автономии, а следовательно, и внутреннюю мотивацию (а также, как мы выяснили, мешает успеху в школе и в жизни)».
Теперь вы понимаете, почему сверстники Гекльберри Финна, сына алкоголика, которому было на него наплевать, считали Гека самым счастливым ребенком?
В сериале «Черное зеркало», триллере про опасности новых технологий, есть серия, которая очень задела меня за живое: мать, которая однажды потеряла дочь на улице, вживляет в нее чип, чтобы избавиться от знакомой каждой матери бесконечной тревоги. Чип позволяет матери на планшете видеть все то, что видит ребенок, а иногда даже «модерировать реальность», замазывая «плохое» — например, лающую соседскую собаку, которую ребенок очень боится. Но мать — не какой-то монстр, и когда она понимает, что такое «модерирование мира» плохо влияет на дочь, она откладывает чудо-гаджет на антресоли и учится выстраивать доверительные отношения. Увы, когда девочка становится подростком, мать, будучи не в силах справиться с тревожностью, снова достает планшет… и в результате цепочки событий окончательно рушит свои отношения с дочерью. Глядя на происходящее на экране, я задавала себе вопрос: а смогла бы я удержаться от искушения быть таким Большим братом для своего ребенка? Ведь так хочется избавиться от вечной тревоги за него…
Почему троечники успешнее отличников
Почему отличники частенько ничего в жизни не добиваются, а успешные люди в школе часто были троечниками? Ответ прост: оценки в школе демонстрируют лишь умение играть по правилам. Но в настоящей жизни нужно совсем не это — нужна пресловутая креативность, нужно умение ориентироваться в сложных ситуациях, искать решения и не опускать руки после неудач. Именно поэтому, считает Джессика Лэйхи, родители должны научиться радоваться неудачам ребенка не меньше, чем победам.
Свобода невозможна без неудач и постоянного труда. Страх неудачи блокирует не только желание учиться, но и важные для успеха навыки коммуникации. Кому, как не мне, это знать: мне, хорошей девочке-отличнице, пришлось со слезами учиться звонить одноклассникам, чтобы выяснить домашнее задание — а во взрослой жизни и просто звонить незнакомым людям. Адреналин зашкаливал — ведь тут не задачка из учебника, тут неизвестное, и у меня может не получиться!
Таким образом, из вчерашних отличников, столкнувшихся с реальной жизнью, часто вырастают забитые люди, которые быстро сдаются при первых трудностях, — их образ «идеального себя» рушится при столкновении с реальностью, и они хотят только одного: поменьше с этой реальностью сталкиваться.
«Кен Бэйн, автор книги «Как поступают лучшие студенты» (What the Best College Students Do), описывает людей, которые приравнивают неудачу к «быть неудачником», как людей с «относительной самооценкой»: Если ваша самооценка относительна, если отношение к самому себе зависит от «успеха» или «провала» в определенной области и по сравнению с другими людьми, вы в какой-то момент сдадитесь. Подсознание подскажет наилучший способ избежать поражения — не участвовать в игре».
Именно поэтому, считает автор, так важно не оценивать своих детей по их школьным дневникам. Нужно не только терпимо относиться к неудачам, но и правильно хвалить за успехи, не переоценивая их.
«Суть исследований о вреде, который мы можем нанести, когда навязываем детям фиксированное сознание, лучше всего выражается с помощью одного эксперимента Кэрол Дуэк. Она с помощниками дала нескольким сотням учеников-подростков десять заданий. После теста половина из них услышала похвалу в стиле: “Ничего себе, восемь правильных ответов! Очень хороший результат! Наверное, у тебя к этому способности”. А другой половине сказали: “Ничего себе, восемь правильных ответов! Очень хороший результат! Наверное, ты очень старался”. До этих оценок обе группы показывали примерно одинаковые результаты, но после услышанных слов они стали выглядеть как совершенно разные дети. Половина, которую похвалили за способности, усвоила фиксированное сознание. Когда им давали задания на выбор, они отвергали более сложные в пользу тех, которые гарантированно могли решить, оберегая свои ярлыки “умных” или “талантливых”».
Из этого Джессика делает закономерный вывод: не надевайте на ребенка непосильно тяжелую корону юного гения, хвалите его за умение справляться с трудностями и не привязывайте его самооценку к школьным успехам.
«Хвалите за усилия, а не за врожденные качества. Вместо “Ты прекрасно написал контрольную! Ты такой умный!” скажите: “Ты прекрасно написал контрольную! Как тебе удалось так здорово подготовиться?” Вместо “Замечательный рисунок! У тебя талант к рисованию!” скажите: “Горжусь тобой, ты так упорно трудился над светотенью и перспективой”. Дети, убежденные, что уровень интеллекта растет в результате усилий и прилежания, будут меньше переживать из-за неудач, будут чаще упорствовать, когда что-то не получается, и даже будут лучше себя чувствовать в процессе».
Матери оправдывают то, что не могут удержаться от замечаний, благими намерениями: мол, если я не скажу, то как ребенок узнает об этом и исправится? Но правда в том, что эти замечания совершенно не работают. Они — лишь очередное проявление материнского невроза, а вовсе не забота. Дети и так знают, какими ужасами чреваты их ошибки, им не надо напоминать, что они не сдадут экзамен.
«Ваша дочка изо дня в день состязается в академических достижениях со сверстниками, она прекрасно знает, как важны оценки для получения похвальных грамот и поступления в университет, — так почему бы вам не стать единственным в ее жизни человеком, кто не подпитывает бушующее пламя страхов перед будущим и не увеличивает ее перегрузки в настоящем?»
Любящие родители: трудно быть Богом
Я всегда думаю о том, что семья — это в каком-то смысле модель мира. Книга «Дар неудачи» для меня стала хорошей проекцией вечных вопросов на будничные семейные проблемы. Ведь каждая мать борется с искушением построить антиутопию в отдельно взятой квартире, стать Великим Инквизитором для своего ребенка, защитить его от проблем и вызовов, потому что расти слишком больно: «мы дадим им тихое, смиренное счастье, счастье слабосильных существ, какими они и созданы». Или все же, скрепя сердце, придется дать этим «слабосильным существам» возможность вырасти в людей, вручив им дар неудачи? Ведь хороший по указке человек может превратиться только в амебу или дрессированную собачку.
В любимом мною триллере «Сайлент Хилл» звучит фраза: «Мать — бог в глазах своего ребенка». А Клайв Стейплз Льюис пишет:
«Мне кажется, Бог не делает Сам того, что может препоручить нам, людям. Он велит делать неуклюже и медленно то, что Он сделал бы блистательно и быстро. Он попускает нам пренебрегать Его велениями и терпит, если мы не сумеем их исполнить. Так и кажется, что Господь непрестанно сдерживает Себя, словно отрекаясь всякий миг от престола».
Поэтому, когда неверующие возмущаются, зачем такой-сякой Бог дал людям свободу, если отлично знал, что люди ошибутся, мне всегда хочется ответить: просто заведите детей и почувствуйте, как трудно быть Богом. Как нелегко и больно бывает давать своему ребенку свободу — свободу ошибаться. Но другого способа дать человеку расти и развиваться — не существует.
