Начиная общение с другим человеком, так хочется получать только положительные эмоции. Дружба должна быть поддерживающая и бескорыстная, любовь — принимающая, бескрайняя и вечная, а начальник — замечающий твое рвение и таланты и продвигающий выше по служебной лестнице. Ах, как прекрасна была бы жизнь…
К сожалению, часто мы оказываемся в ситуации, когда окружающий мир кажется колким, жестоким и агрессивным. Трудно ему сопротивляться, трудно проживать еще один день в борьбе, возвращаться вечером домой в поисках покоя и тепла и принимать еще один бой — от любимого человека. Подождите… но если все так плохо, может, пора взглянуть правде в глаза? Как я оказался внутри этой конструкции с острыми углами, которые меня постоянно ранят.
Тема сегодняшнего разговора— психология жертвы. Как возникает жертвенный сценарий жизни и есть ли из него выход, рассказывает Наталья Фомичева — психотерапевт, кандидат психологических наук, заведующая кафедрой психотерапии и психологического консультирования Московского института психоанализа.
— Какие параметры поведения можно характеризовать как «комплекс жертвы»? Что должно происходить, чтобы можно было говорить о повторяющемся сценарии?
— Во-первых, жертва по-своему относится к ответственности: все, что с ней происходит, является стечением неприятных обстоятельств или виной других, «злых» людей. Как будто моя жизнь происходит без моего участия и я ничего не могу с ней поделать. На уровне эмоций у жертвы много вины, страха, детской обиды, беспомощности. На уровне поведения — бессознательный выбор ситуации, где есть возможность подвергнуться нападению: поздно вернуться домой, пойти по темной улице, разговаривать с цыганами на вокзале. На работе тоже обязательно что-то будет происходить. Будут делать крайним, например, или постоянно навешивать дополнительные обязанности без компенсации.
— Где исток такого жизненного сценария?
— Исток, конечно, в воспитании. Поведение жертвы рождается из воспитания, когда ребенок обвиняется в том, чего он не мог не сделать. Это какие-то ситуации, которые он не контролирует. Маленький ребенок, например, не может контролировать процесс, когда он намочит памперсы или срыгнет. Если его ругают за это, то получается, что он виноват в том, что происходит помимо его воли, является частью его природы. В более взрослом возрасте это могут быть травматические ситуации — нападение или сексуальное насилие. Это может быть воспитание с чрезмерной ответственностью, когда ребенку дают слишком много обязательств и он не может с ними справляться, а его потом за это ругают. Например, старший отвечает за младшего: трехлетка отвечает за то, куда заполз годовалый малыш. Старший в любом случае будет виноват, потому что для него это непосильная задача.
— Вы сказали про памперсы, это же очень ранний период развития… С какого возраста можно говорить о том, что любой элемент поведения родителя будет как-то влиять на психику ребенка?
— С момента зачатия! Если у мамы ребенка были тяжелые роды или ей тяжело далась беременность, она может начать его «грузить виной» уже с пеленок: «Ох, как мне было тяжело тебя носить! А пока рожала тебя, чуть не умерла!». Ребенок же не может вернуться обратно и родиться по-другому, так, чтобы маме было легче. Но ощущение того, что он уже что-то сделал не так, что он плохой, поселяется в его психике задолго до того, как он узнает слова «чувство вины».
— Насколько я понимаю, до определенного возраста ребенок дословно верит всем сигналам, которые ему посылает окружающий мир. Но из ощущения «я плохой» дальше можно выйти не только в признание своей «плохости», но и в позицию «на самом деле я хороший, просто вы меня не цените», с обвинением родителей во всех грехах.
— Понимаете, когда ребенок пытается доказать, что он хороший, значит, он все равно себя чувствует плохим. Из этого могут быть разные варианты действий: я могу все время получать от окружающей среды подтверждение того, что я плохой, попадая в какие-то ситуации или буду все делать протестно, но ощущение «плохости» никуда от этого не девается. Жертвенный сценарий характеризуется большим количеством страха, он возникает в любом случае. Один человек из страха будет бежать, второй будет бить, а третий — замирать, но все будут бояться.
— То есть человек легко поддается страху и при этом попадает в те ситуации, где он будет бояться?
— Он боится изначально, даже если ничего пугающего не происходит, и из-за этого притягивает опасные ситуации, потому что человек, который боится, невербально транслирует свой страх. Соответственно, люди, которые имеют какие-то преступные намерения, скорее всего, выберут именно того, кто уже производит впечатление пугающегося, потому что с таким легче.
— Рассмотрим ситуацию женщины, которой попадаются мужчины, жестокие морально или физически. Она говорит, что ей плохо в этих отношениях, жалуется своим подругам: «Боже, ну почему все мужики такие уроды?». Если человек на сознательном уровне понимает, что ему плохо, то каким образом бессознательное играет так, что эти отношения вновь и вновь повторяются?
— В таких отношениях, помимо страданий, есть для женщины и много плюсов. Если бы этих плюсов не было, ситуация не повторялась бы. Женщина, конечно, говорит, что ей плохо, потому что если она будет говорить, что ей хорошо, когда ее бьют, то ей скажут, что она сумасшедшая.
Во-первых, можно жаловаться и получать при этом эмоциональную поддержку — это очень большой бонус. Если она уйдет от мужа, то будет просто одиночкой, неудачницей, а так она — жертва.
Во-вторых, такие женщины просто не представляют, как с ними можно хорошо обращаться. Ощущение собственной «плохости» очень глубинное, оно про то, что «я не имею права на другое отношение». Когда мужчина проявляет к ней что-то хорошее, какой-то знак внимания, то она показывает ему, что не стоило это делать. Это женщина, которая на комплимент скажет: «Нет, что вы, я сегодня ужасно выгляжу». Это женщина, которая считает, что она не достойна цветов, драгоценностей. Она может про это не говорить, но это чувствуется по ее поведению. Здесь она как бы сообщает мужчине: «Да, ты имеешь право, потому что я хуже тебя».
Естественно, изначально она будет выбирать мужчину с большей склонностью к агрессии. Одна выберет его, потому что в ее глазах он выглядит защитником. Это сильная, яркая, брутальная фигура, которая защитит. В какой-то момент отношений она показывает ему, что «я не очень-то достойна бережного отношения и со мной можно жестко обращаться», и мужчина в этот момент проявляется, в первый раз жестко нарушает ее границы. Дальше она получает возможность, во-первых, выразить агрессию к нему (а жертва не умеет напрямую выражать агрессию, только косвенно). После того, как он ей дал по башке, уже можно сказать, какой он плохой, что он еще и носки разбрасывает, зарплату не приносит, она скопом сливает весь накопившийся негатив. И так до следующего раза.
Агрессия есть в любых отношениях, это нормально. Просто в зрелых отношениях партнер может просто сказать об этом, второй как-то реагирует на слова, люди договариваются или не договариваются, но ситуация обсуждается в принципе. Все, гештальт закрыт. А жертва не высказывает свое недовольство, потому что ей страшно. Она все копит. В какой-то момент напряжение доходит до предела. Скорее всего, женщина каким-то образом спровоцирует мужчину, и он «взорвется». Я понимаю, что, наверное, на этой фразе у читательниц начнется буря эмоций: «Я никогда его не провоцирую, веду себя тише воды, а он на ровном месте вспыхивает», но неосознанно женщина может спровоцировать мужчину, чаще всего, словами.
Мужчины с высоким уровнем агрессии обычно плохо вербализируют свои чувства. Женщина может сказать что-то цепляющее и мужчина не знает, как реагировать, ответить он не может, потому что у него не хватает вербального аппарата. Остается что? Дать в морду! Вот она, разрядка. Она его спровоцировала — он ей треснул, она получает право выразить агрессию, получить поддержку на стороне и заставить его почувствовать себя виноватым. Это третий вид выгоды, которая есть в таких отношениях. Иногда мужчины после подобных эпизодов целую неделю ходят шелковые, домой вовремя приходят, цветы приносят. Она получает от него бонусы, те, которых не видит в обычной жизни.
Когда она уходит от него, то, скорее всего, найдет себе такого же, потому что не может выражать агрессию, говорить о своих потребностях и получать заботу напрямую, только из вины партнера.
— Не у всех мужчин склонность к агрессии сразу видна. Я вспоминаю рассказы женщин, которые говорят, что все было нормально, мужчина был совершенно спокойным и вдруг — бам! — он что-то творит. Ей страшно, она не знает, что это — признак того, что он на самом деле такой, или кризис, который выразился в агрессивном эпизоде?
— Вопрос не в том, склонен этот человек к агрессии или нет. Мы все склонны. У мужчин этот уровень выше из-за тестостерона. Главное, как мужчина со своей агрессией обходится. Если мужчина 10 лет был нормальным, а потом — раз, и что-то случилось, то я спрошу: в ответ на что он это сделал? Здесь может быть два варианта — либо все остальные предвестники женщина умело отрицала, не допускала в своем сознании, не видела этого. Когда случилось какое-то яркое проявление, от которого уже некуда деваться (синяк под глазом, например) — она говорит, что это случилось внезапно. Либо была ситуация, когда они как-то взаимодействовали и он выдал подобную реакцию. Тогда возникает вопрос о ее вкладе. Я не говорю, что она виновата, здесь речь не о вине, а об ответственности.
В партнерских отношениях играют так, как позволяет другой. Если она позволяет это сделать, то, соответственно, он это делает. Сказать, что у него никогда не было агрессивных импульсов и вдруг он сорвался — такого не бывает! Агрессивный импульс есть у мужчины всегда, пока у него есть тестостерон. По сути что такое физическая агрессия? Это грубое нарушение границ. В какой-то момент она показала, что ее границы можно нарушить — он нарушил. Почему он это сделал и почему она это допустила — это уже отдельный вопрос, с которым нужно разбираться. В истории про то, что «он 10 лет был нормальный, а потом сошел с ума», я верю только в клинических ситуациях, когда реально у человека психиатрический диагноз. Когда все было нормально и «вдруг» — такого в отношениях не бывает!
— Видимо, есть какие-то предвестники этой агрессии? Какие-то ключевые точки, в которых можно сказать, как далеко человек может зайти?
— Самый простой маркер — посмотреть, как мужчина ведет себя в состоянии алкогольного опьянения. Алкоголь снимает социальные тормоза. Соответственно, бывают люди, которые в подпитии превращаются в балагуров и всех веселят, есть те, которые ложатся спать, и есть те, которые начинают ходить и задираться. Опять же, я не хочу никого пугать, но если мужчина имеет склонность драться, то вероятность того, что рано или поздно он ударит женщину, выше. Почему мы регулярно слышим истории про спортсменов, избивающих жен? Футболисты, боксеры… У спортсменов сама ситуация, которая вызывает агрессию, в жизни повторяется чаще, соответственно, она легко переносится на партнерские отношения.
Еще один неплохой показатель — отношения с матерью. Конечно, невозможно быть психотерапевтом собственному мужу, но вообще истории про сильную ненависть к матери или сильное отвержение вполне могут выливаться в то, что мужчина в принципе недолюбливает женщин. Также я бы посмотрела, было ли насилие в семье, потому что когда ребенка часто наказывают физически, это снимает у него запрет на физическую агрессию в других ситуациях. Если его часто бьют, то для него это значит, что «если что-то не так — ты можешь бить». Он получает послание, что если он сильнее, то имеет право на насилие. Когда он становится сильнее своей женщины, то получает право с ней так взаимодействовать. Также, если между матерью и отцом были какие-то драки, то для ребенка насилие заложено в модель семьи по умолчанию.
— Возможен такой вариант, когда в отношения с мужчиной без барьера к применению насилия вступает женщина, которой не свойственно быть жертвой?
— Да, конечно, почему нет?
— В таком случае при первом проявлении какого-то насилия — как можно женщине среагировать, чтобы не попасть в цикл, который будет повторяться?
— Если это все-таки случится между ними, то отношения, скорее всего, закончатся.
— То есть, если женщина не принимает насилие, она просто уходит?
— Скорее всего. Для нее это событие будет настолько разрушающим картину мира, что она уйдет. Мне даже сложно фантазировать на эту тему. Реакция может быть очень жестко защищающая, то есть она даст ему сдачи. При этом не будет ввязываться в драку, просто даст сигнал, чтобы он остановился. Я знаю замечательную историю, когда молодая девушка приехала в сельский городок по распределению, вышла замуж за шахтера и через 3 недели он, придя домой с авансом, ее избил и заснул. На следующее утро он об этом ничего не помнил, она испугалась и не поговорила с ним, молоденькая еще была. Через три недели все это повторилось, она опять в шоке, в ужасе — что делать? Когда он пришел в третий раз, и она увидела, что он идет ее бить, она взяла половник (как раз в это время варила борщ) и дала ему со всего размаху по лбу. Потекла кровь, она испугалась, что его убила. Он проспался, не вспомнил о вчерашнем, но у него прекратились эти «эпизоды». Когда она это мне рассказывала, то за плечами уже было 30 лет брака. Она среагировала так, что мужчина получил послание, что еще один шаг — и все для него закончится. Этого было достаточно.
Говорить с человеком в момент приступа ярости обычно бесполезно. У мужчин с высоким уровнем агрессии сильно активен рептильный комплекс в мозгу, его инстинктивная и эмоциональная часть. Он проявляет агрессию и при этом не чувствует ее объекту ненависти или обиды. Объяснять в этот момент, что «ты причиняешь мне боль, плохо ко мне относишься» — бесполезно, это другой уровень контакта.
— А если такая ситуация: семья с ребенком, и отец наказывает физически сына, а жену не трогает и на ее возражения говорит, что хочет воспитать мужика, «чтобы нюни не распускал». Что делать?
— Идти к психологу!
— Это понятно. А есть ли возможность самим разобраться в ситуации?
— Зависит от отношений в паре. Если они готовы выслушивать друг друга, как-то соглашаться, то да, могут разобраться сами. Ну а если человек не способен слышать аргументы, идти на компромисс, то зачем находиться в отношениях с таким человеком? Бить можно по-разному. Можно дать ребенку по рукам, когда он куда-то лезет. Это тоже физическая агрессия, но если ребенку до трех лет, то это воспринимается не как унижение, а как реакция среды.
Когда ребенок уже начинает говорить, то любое физическое насилие приводит к переживанию унижения, злобе, обиде, беспомощности, к возможности проявлять эту агрессию по отношению к другим людям. Оно приводит к тому, что формируется комплекс жертвы. Физическая агрессия со стороны взрослого к ребенку превосходит способность ребенка справиться с этим эмоционально. Чувств становится очень много, и они ставят под угрозу целостность психики ребенка. Если женщина не может найти контакт с мужем и это ему объяснить, то я не знаю, как она может с ним жить.
— Вернемся к женщинам-жертвам. Я полагаю, что они существуют не в социальном вакууме, вокруг них находятся определенные люди, которые помогают удерживаться в этой позиции. Может ли среда как-то влиять на то, чтобы женщина вновь и вновь разыгрывала свой сценарий?
— Она будет выбирать такую среду. Человек, находящийся в позиции жертвы, будет всегда выбирать тех людей, которые это поддерживают. В этой истории всегда есть три роли: Жертва, Спасатель и Преследователь. Женщина с комплексом жертвы из троих подружек будет общаться только с той, которая будет давать ей поддержку. А та, которая скажет: «Хватит жевать сопли, сама выбрала этого мужика, теперь принимай решение», — будет отвергнута, как непонимающая, жестокая и циничная.
— Как родители жертв обычно реагируют на их сценарий?
— Обычно бывает два варианта: либо «сама виновата», либо спасательский вариант, когда мама прячет дочку от мужа-изверга и поддерживает ее в таком беспомощном состоянии.
— А есть позиция, которая не входит в этот треугольник и считается здоровой?
— Да, в теории транзактного анализа есть такой сценарий — Я+ Ты+ — то есть «я — ценный, хороший, замечательный, и ты тоже прекрасный человек».
— Насколько я поняла, выход из жертвенного сценария — это чаще всего дверь кабинета психолога. Уж очень глобальные психические процессы захватывает этот комплекс. Вы не могли бы рассказать, в общих чертах, как проходит терапия жертвы?
— Это осознание собственного вклада, ответственности и обучение новым способам поведения. Понятно, что я это собрала в одну фразу, а в реальности процесс разворачивается на протяжении двух-трех лет. Во-первых, понять, что я делаю для того, чтобы оказываться в таких ситуациях, принять свою долю ответственности. Во-вторых, когда человек принял себя, это попытки по-другому взаимодействовать: выходить из этой роли, не давать вовлекать себя в эти отношения, не давать манипулировать. Часто клиент пытается вовлечь терапевта в эту манипуляцию, и тот дает ему обратную связь: «Я вижу, что ты делаешь».
— Вовлечь каким образом?
— Что-нибудь случается у клиента, он опоздал на терапию, но «у меня же уважительная причина, поэтому давайте задержимся на полчаса». Нарушение границ. Терапевт говорит, что это был ваш выбор, опоздать, поэтому примите за это ответственность. Большой этап — это тренировка этих новых навыков. Мало осознать, нужно еще закрепить.
— Можно сказать, что когда человек меняется, то и его окружение будет меняться?
— Да. Как правило, отношения, которые не перестраиваются, — завершаются. Та же самая подруга, которая все время впадала в роль спасателя, в принципе, может просто перестать входить в эту роль. С ней отношения останутся, но они будут по-другому выглядеть. Это уже не «совместные слезы», а, условно говоря, посещение выставок. Есть люди, которые просто уходят, потому что отношения держались только на этих ролях.
— В конце я хочу поговорить о насилии, которое не заметно. Какие можно привести примеры психологического насилия, которое женщина может не отслеживать в отношениях?
— Обесценивание, когда любые попытки женщины что-то сделать воспринимаются несерьезно. Это может быть мило и замечательно: «Какая ты у меня глупенькая, ничего не умеешь. Что бы ты без меня делала!», — если это идет постоянным фоном, то очень подрывает самооценку. В сексуальной сфере — если женщина не испытывает удовольствия в сексе и мужчина сообщает ей, что это ее вина — это тоже выбивает почву из-под ног, подрывает веру в себя, формирует идею о том, что «я плохая», «я виновата». Более серьезные вещи: какой-нибудь шантаж из серии «если ты пойдешь туда-то, то я с тобой разведусь». Нарушение границ — например, чтение дневника, просмотр SMS в телефоне.
— Как можно на эти действия адекватно реагировать?
— Самая адекватная реакция — показать, что ты видишь, что происходит. Демонстрация того, что это не нравится. Как дальше разбираться — зависит от того, какие это отношения.
— Когда говоришь, что я вижу, что это происходит, то говорят: «Нет, это все глупости, я желаю тебе добра, я хочу, чтобы ты развивалась».
— Надо сказать: «Мне не нравится, когда мне в такой форме желают добра. Если ты хочешь продолжать со мной общаться, пожалуйста, потрудись находить другие варианты».
— Я вспомнила про страх, который постоянно живет внутри жертвенной психики. Может быть, это страх нахождения в одиночестве? Ведь взаимодействие агрессора и жертвы — оно нескончаемо. Постоянный контакт, постоянная разрядка напряжения. Получается, что страх помогает притягивать агрессоров вновь и вновь, потому что не чувствовать этого напряжения — это как будто «не жить».
— Знаете, одиночество — это данность, оно есть внутри всегда. Вопрос в том, сможем ли мы это прожить или все время будем от него защищаться. Такие импульсивные отношения тоже могут быть способом борьбы с одиночеством. Я всегда своим клиентам говорю, что вопрос в плате. Если вы считаете адекватным, что вы расплачиваетесь за отсутствие одиночества выбитым зубом, фингалом и сломанной рукой — то ради Бога! Просто важно осознавать, что это не он, козел, выбил мне зуб, а это просто моя плата за то, что я не чувствую себя одинокой. Либо, если вы хотите по-другому за это платить, идите в другой магазин.
— Но «в другом магазине» все равно будет какая-то плата!
— Плата будет всегда. Мы, проживая свою жизнь вместе с другим человеком, все равно чем-то за это платим. Кто-то свободой, кто-то независимостью, кто-то количеством сексуальных связей на стороне, кто-то деньгами. Вопрос в том, чтобы плата была осознанной, адекватной и лично для меня посильной.
Беседовала Вероника Заец
