О драматическом влиянии травмы на отношения в паре рассказывает Альбина Локтионова, психотерапевт, директор Института интегративной детской психотерапии и практической психологии «Генезис», обучающий психотерапевт Венского института детской психотерапии ÖKids.
Когда мы говорим о паре, мы прежде всего говорим об отношениях между двумя людьми. Отношения — это постоянный обмен. Обмен в паре — это очень важно: что-то должно между людьми постоянно течь, передаваться, тогда отношения становятся живыми. Чем мы обмениваемся? Кто-то говорит, что финансами, кто-то — эмоциями, кто-то из партнеров создает уют, кто-то обеспечивает внешнюю защиту. Но исследования показывают, что это не самое главное в жизни современных пар. Самое главное в жизни современных пар, то, что обеспечивает стабильные отношения — это эмоциональный комфорт, который люди испытывают друг с другом. Эмоциональный обмен, эмоциональная поддержка, эмоциональное тепло являются стабилизирующим фактором в жизни пары. Отсюда становится понятно, почему так разрушительна травма, почему травматические события, связанные с прошлым, так драматически влияют на жизнь семьи, лишая пару эмоционального комфорта.
РЕЗОНАНС ВЛЮБЛЕННОСТИ
Давайте вспомним первые моменты влюбленности. Мы видим другого человека и чувствуем, что он нам нравится, что в нем есть нечто особенное, что-то очень ценное. Я не так просто могу это понять, но это есть. И я стремлюсь к этому человеку, я хочу разузнать, пережить это. Наверное, это пик человеческой жизни, самые волнующие ее моменты, когда мы встречаемся и начинаем влюбляться, сближаться. Что мы переживаем? Мы переживаем тот самый обмен: в другом есть то, чего нет у меня.
Наверное, лучше всего о том, что происходит в момент встречи, написал Рильке. У него есть замечательное стихотворение о любви, которое прекрасно описывает то, как две души настраиваются друг на друга и входят в резонанс.
Что сделать, чтобы впредь душа моя
с твоею не соприкасалась? Как
к другим вещам ей над тобой подняться?
Ах, поселить её хотел бы я среди утрат, во тьме, где, может статься,
она затихнет и, попав впросак,
на голос твой не станет отзываться.
Но что бы порознь ни коснулось нас,
мы в голос откликаемся тотчас –
невольники незримого смычка.
На гриф нас натянули – но на чей?
И кто же он, скрипач из скрипачей?
Как песнь сладка.
Эти две натянутые струны, которые начинают жить в каком-то одном невидимом резонансе — это тоже эмоциональный обмен, та невидимая ткань, которая составляет отношения. И очень важно, что же начнет резонировать. На самом первом этапе отношений, конечно, резонируют прекрасные ощущения: это прекрасный человек, замечательный, интересный. Очень много в отношениях уделяется чувствам и ощущениям. Нам очень нравится на этом этапе делить друг с другом приятные ощущения от вкусного блюда, танца, интимной близости. Мы сближаемся в этих ощущениях, настраиваемся на радость, на прекрасное и хотим открывать и обмениваться этим прекрасным. И это то, что мы хотим от отношений.
ВЗГЛЯД ЛЮБВИ
Потом отношения начинают понемногу развиваться, начинается бытовая жизнь, в отношениях начинает резонировать что-то еще. Я сейчас не буду говорить обо всем, а сосредоточусь только на теме травмы. Одна из систем, которая резонирует в отношениях, — это травма, которую когда-то пережили люди.
Прежде чем я скажу о травме, я хочу обратить ваше внимание на то, как важно, чтобы люди могли восстанавливать отношения. На мой взгляд, искусство любви в паре состоит в том, что пара может восстанавливать отношения, то есть после того они прервались, после того как люди поссорились, может быть, даже унизили друг друга, они могут извиниться, исправить, могут эти отношения восстановить. Это можно назвать «любовью со второго взгляда». Если прожив с человеком 3 года, 5 лет, пройдя период, когда у нас маленькие дети, я могу на него посмотреть и в какой-то момент — может быть, в отпуске, может быть, в какой-то свободный вечер, проведенный вдвоем — увидеть все того же интересного, прекрасного человека с его ценностями, с его удивительным миром ощущений, с его способностями, тогда у пары есть будущее, она может овладеть искусством любви.
Мне стало просто работать с парами, когда я поняла, что отношения в паре начинаются с отношений с мамой с первого года жизни. Я упомянула про ощущения, из которых соткана жизнь в паре. Здесь очень важным оказывается опыт, пережитый младенцем в его первые полтора-два года жизни. Когда мать смотрит на младенца, который вроде бы еще ничего не знает, ничего не понимает, она видит в нем прекрасное существо, которое уже так много умеет, которое настолько восхитительно, которое так замечательно улыбается, которое ей так много говорит.
Есть исследования, которые показывают, что ребенок ни за что не заговорит, если мама не начнет с ним с нужной интонацией агукать, делать все те «глупости», которые могут быть непонятны мужчинам с высшим техническим образованием. Это особая музыка, которая между ними возникает — и это большая близость. Младенцы от этого счастливы, а поскольку мы все были младенцами, то мы с вами очень счастливые люди. В этом смысле тема, которая должна волновать социум — это одинокие младенцы. Исследования показывают, что мама отвечает за расширение репертуара ощущений младенца и удовольствий, которые он может пережить. А разделенное удовольствие — это тоже одна из основ, которые стабилизируют отношения партнеров. Если паре есть, над чем смеяться, если у них похожее чувство юмора, если они хорошо понимают шутки друг друга и хохочут над ними, то это залог долгих и стабильных отношений.
Тот взгляд, которым мать смотрит на младенца, мы, вырастая, неосознанно ищем в партнере, хотя порой к нему очень трудно вернуться. После того как побито столько посуды, сказано столько плохих слов, причинено столько обид, очень трудно вернуться к этому взгляду любви. Если мы, как терапевты, сможем обеспечить паре доступ к нему, то для пары это будет целительно. Настоящие отношения начинаются тогда, когда люди все-таки решаются сделать этот шаг — снова посмотреть друг на друга глазами любви. Что им, собственно, мешает? Одной из помех является травма.
КАК МЫ ПЕРЕЖИВАЕМ ТРАВМУ
Травма — это то, что мешает нам сближаться. Она может быть связана с очень ранними переживаниями. Травма может вмешиваться тогда, когда люди только сближаются. Например, если у человека не было этого прекрасного опыта первых двух лет жизни, связанного с удовольствием, с разделенной близостью, с тем, что в психотерапии называется интерсубъективностью, или этот опыт в дефиците, то человеку очень трудно сближаться. У него нет соответствующего опыта и нет доверия, чтобы сделать шаг навстречу другому.
На следующем этапе отношений травма может проявляться тогда, когда мы неадекватно на что-либо реагируем. Например, жена делает мужу простое замечание, а он чувствует себя в этот момент пристыженным. Или ощущает свою никчемность. Это неадекватная реакция — но он так себя чувствует.
Третий момент, в котором проявляется травма, — когда нам почему-то трудно исправлять отношения, трудно снова идти на сближение, снова поймать взгляд любви.
Травма — это ситуация, которую человек переживает как не имеющую выхода, которая связана с угрозой либо жизни, либо каким-то значимым жизненным ценностям. Человек в такой ситуации не может ни бежать, ни бороться, он вынужден в ней оставаться.
Как можно узнать травму на собственном опыте? Обычно мы стараемся поскорее забыть или вытеснить травматические события. Один из защитных механизмов, связанных с травмой, называется диссоциация, когда мы вообще не помним этот опыт, исключаем его, не допускаем его в сознание. Нам так легче жить.
ЖИЗНЬ КАК ЛИФТ
Я много работаю с детьми и хочу рассказать, как я понимаю травму как детский терапевт. Очень важно, что в травме есть субъективное переживание, что у меня нет другого выхода, что я должен в этой ситуации оставаться. Я действительно беспомощен, я никчемен, я отдан на произвол этой ситуации.
В детской терапии мы используем метафору лифта. Вы любите кататься на лифте? Я очень люблю. Напротив моего дома есть 22-этажное здание и иногда я хожу туда кататься на лифте. Расскажу о своих ощущениях. Когда около 6 вечера начинаешь подниматься от уровня земли, сначала вообще ничего не видно, потом виднеются какие-то не очень красивые дома, окна, много машин. Чем выше ты поднимаешься, тем больше видишь перспективу, крыши домов, направление движения, осознаешь, что машин в действительности не так много. На 22 этаже ты видишь солнце, небо, прекрасные здания — очень красивый город. Это чудесное переживание. Вы видите, что все близко, все возможно и совсем непонятно, почему какая-то машина остановилась и перекрыла движение — вы это не понимаете, потому что это происходит на первом этаже.
Предположим, вам 22 года, вы на 22 этаже. Ребенок, которому 3-4 года, живет на 3-4 этаже. Он не видит перспективы, для него реальность и повседневная жизнь — то, что происходит в соседнем окне. Если там все время кричат, то это на него действует, это его ранит.
Собственно, это метафора нашей жизни. Я думаю, что у некоторых людей травма может даже нарушить движение лифта. Человек не может подняться на высокие этажи, чтобы понять, что из его ситуации есть выход. Ребенок, у которого всего 3 этажа, не знает, что можно убежать на 5 этаж, что с 5 этажа будет совсем другой вид, совсем другое решение. Он знает, что можно убежать на 2 или 1 этаж.
В травме мы часто так себя ведем. Реакцией на травму является регресс. Мы не понимаем, что может быть лучше, что это пройдет, что дом еще только строится. Ребенок этого не знает. Если травма очень серьезная, то все развитие личности может быть нарушено, развиваются психические отклонения. Бывают локальные травмы. То, что взрослых не сильно ранит или вообще не ранит, ребенок может пережить как травму. Дети, как правило, страдают молча и не говорят о том, что они страдают. Они выражают это в поведении, в симптомах. Их домик еще только строится, и в каких-то местах он как будто перестает строиться. Например, строятся стены здания, но какие-то связи выше 4-5 этажа не налаживаются, пережитый опыт не обрабатывается корой больших полушарий. Допустим, ребенок пережил стыд в какой-то ситуации. У нас очень сильна культура стыда, воспитание стыдом, наказанием, детей часто стыдят. Для некоторых детей это непереносимо. Они это выдерживают, стараются приспособиться, но внутри остается непоправимый след, чувство неполноценности, никчемности, того, что я нехороший, неспособный. Это травматическое ядро. У одних оно побольше, у других небольшое.
РЕЗОНАНС ТРАВМЫ
И вот, мы начинаем сближаться в отношениях. Представьте себе два 22-этажных здания. На 22 этаже все выглядит очень хорошо. «Вы любите французскую литературу?» — «О, я обожаю Франсуазу Саган!». Мы очень хорошо и быстро начинаем сближаться. И здесь у нас начинает что-то резонировать.
Удивительно, но жизненные наблюдения показывают, что нас притягивают люди, с одной стороны, непохожие на нас, которым есть, что нам дать, чем нас наполнить и обогатить, а с другой стороны, пережившие сходный травмирующий опыт. Как будто какой-то компас говорит нам: в этом человеке есть нечто такое же, что есть у меня. И мы друг друга поймем. Мы, может быть, друг друга полечим. Это тайная надежда нашей самости: что я здесь, в этих отношениях, смогу что-то в себе исцелить. И в общем-то, наверное, стихотворение Рильке о том, что мы в отношениях действительно исцеляемся. Мы не можем друг на друга не реагировать. Может быть, это замысел Творца, чтобы мы все время росли и все развивались, и мы все время получаем тех партнеров, которые нас заставляют развиваться.
Есть исследования, которые подробно описывают то, почему мы резонируем. Некоторые травмы помогают нам сближаться, другие нас отталкивают. Есть люди, которых мы видим и понимаем: не наш человек. Например: в нем так много боли, что я эту боль точно не выдержу. В его семье, культуре, опыте так много жесткого, строгого, что мне это точно не подходит. Мы знаем это уже в первые моменты.
Но допустим, я понял, что с этим человеком мне безопасно сближаться, и я делаю шаг навстречу. А дальше начинается жизнь в паре. Жизнь в паре — это во многом поначалу ткань ощущений, переживаний, эмоций. Этот этап очень быстро проходит, и наступает повседневная жизнь. И тут, к примеру, женщина делает недовольное выражение лица и говорит мужчине: «Ну вот, я на тебя надеялась…». В этот момент ее партнер на своем «лифте» может попасть в состояние четырехлетнего ребенка, на которого когда-то понадеялась его мама. Например, оставила на него младшего брата, а он не справился. Мама была очень разочарована и сильно на него накричала. Таким образом у ребенка сформировалось травматическое ядро: я никчемный человек, на меня нельзя положиться, я не справился, я слабый.
Мы знаем, что травма устроена так, что запечатлевается и вытесняется целостная ситуация. Поскольку она не переработана сознанием, любой элемент из этой ситуации (движение бровей, интонация, само послание) является триггером, стимулом. Он действует как условный рефлекс и может вызвать такую же реакцию. Так человек попадает в лифт времени и оказывается на 4 этаже, в своих 4 годах. Он переживает то, что он давно не переживал, то, что он когда-то вытеснил и затем всю жизнь избегал ситуаций, в нашем случае — ситуаций, в которых он не справился. И тут он неожиданно попадает в одну из них.
Что он делает? Конечно же, винит партнера. «Я состоявшийся, сильный, уверенный мужчина, руководитель компании. Ни от кого больше я не слышал таких слов и не испытывал таких ощущений. Значит, виновата ты». Тогда партнер начинает защищаться: он не считает себя виноватым, он считает, что вел себя справедливо, что это всего лишь легкое критическое замечание. Если тут начинается борьба за то, кто прав, а кто виноват, то это уже начало разрушения отношений. Это спор ни о чем, его легко предотвратить и легко закончить, но пара этого не знает, и они продолжают бесплодное, неконструктивное выяснение отношений.
ДИСТАНЦИРОВАНИЕ И ДИАЛОГ
Мой опыт терапевта говорит, что тут можно помочь. Можно наладить диалог, где другого снова увидят как целостного человека. Для этого нужно отойти от партнера на шаг, на некоторую дистанцию, не слушать его нападения и аргументы. Почему в этих ситуациях так помогает юмор? Потому что в юморе содержится момент дистанцирования, выхода из ситуации. Нужно не просто отойти, а еще и самому подняться на 20 или 40 этаж, и партнеру помочь подняться на тот же этаж. Я думаю, что если пара может вести такие разговоры, то отношения имеют перспективу.
Задача терапевта заключается только в том, чтобы дать способ, научить вести диалог в паре. В экзистенциальном анализе существует метод нахождения персональной позиции, которому можно научить не только отдельного человека, но и пару — занимать позицию в отношении себя, исследовать себя, переживать себя. Я считаю, что в это стоит вкладывать усилия и время, потому что иначе травматический круг очень легко захватит пару и начнет разрушать ее изнутри. Нужно давать себе время на остановку и разбирать все возникшие чувства. Как писали святые отцы, нужно анализировать не только действия и слова, но даже помыслы. Проанализировать, разобраться и попросить прощения.
Таким образом, важно остановиться и наладить диалог, в котором каждый из партнеров может подняться на более высокий этаж, к более зрелой и целостной картине себя, к более глубокому переживанию, узнать немного и о своей травме, и о чувствах, и о той ситуации, в которой эти чувства, может быть, впервые возникли. Откуда я их знаю? Это не сразу, но приходит.
Очень важно понимать, что когда мы переживаем в детстве травму, то «запись» травмирующего события содержит две части. Первая часть — бессильная, переживающая никчемность, отданность на произвол; это состояние жертвы. Жертва считает, что она виновата в том, что случилось, потому что она не может провести границы и не может дать отпор. Вторая часть — агрессивная, она тоже записывается в нас и тоже не осознается. Агрессор — это тот, кто нападает, обвиняет, причиняет боль, несправедливость, бьет. Впрочем, есть еще одна часть — регистратор. Наше сознание содержит в себе зачатки ресурса, чтобы справиться с ситуацией, но они не так осознанны. Тем не менее, ресурсы и опора у нас есть.
В семейной жизни очень часто реакция слабости у одного запускает в другом агрессивную реакцию. В стрессовой реакции это обычный паттерн поведения. Это причина семейного насилия или унижения, обесценивания, которое присутствует в паре. Это происходит потому, что слабость партнера напоминает мне о моей слабости, и возникает тот самый резонанс. Но поскольку для меня это переживание невыносимо, я отвечаю из роли агрессора. Я начинаю еще больше обвинять, унижать. Это сложная часть отношений, и здесь, наверное, трудно справиться без помощи психотерапевта. С этим можно работать, переходя на более высокие этажи сознания и осмысления жизни, реконструируя те первые этажи, которые были по каким-то причинам разрушены.
СЛИЯНИЕ И ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ
Зачастую мы очень далеко уходим от образа партнера как прекрасного и удивительного человека в нашей жизни. В какой-то момент на свет появляются монстры, солдаты, холодные королевы и другие непривлекательные персонажи. Человек не понимает, куда делся его прекрасный партнер, и откуда возник этот монстр. Люди часто не осознают, что они в этом «монстре» начинают видеть кого-то из своего прошлого опыта: кого-то, кто их дразнил, психологически мучил, кто их подчинял, не понимая, что перед ними совсем другой человек. Это называется слиянием.
В семьях, где люди живут вместе долго, высокая степень слияния переходит в высокую степень дифференциации. Человек очень хорошо понимает, кто я, а кто другой. Чем более дифференцирован человек, тем легче ему задать вопрос: так, стоп, а что это было? А кто я сейчас для тебя? А кто сейчас ты для меня? И разбираться снова, восстанавливать и ощущать эти отношения. Конечно, у всех нас есть работа, в первую очередь, в своих отношениях.
Чтобы не завершать на мрачной ноте, расскажу историю. Когда я ехала сегодня утром на эту конференцию, то разговорилась с таксистом. Узнав тему доклада, он спросил, замужем ли я. Я ушла от ответа, но задала ему вопрос о том, как он справляется с трудностями в своих отношениях с женой. И он сказал очень мудрую вещь. «Во-первых, — сказал он, — нужно молиться. Как только что-то происходит, я сразу начинаю молиться и думать, что у меня был дурной помысел». Мы видим, что в принципе это уже некоторая работа с травмой. Он пытается осознать ситуацию, найти ее зародыш: где я в своих мыслях погрешил против другого? А дальше? «А дальше извиниться. И, наконец, выпить бокал хорошего грузинского вина». Я всем вам желаю счастливой жизни в паре.
Тезис.ру
