Мы продолжаем серию публикаций, основанных на занятиях центра «Супружеские встречи» Санкт-Петербургской епархии, которые ведут протоиерей Александр и Любовь Дягилевы.
В общении людей друг с другом огромную роль играют чувства. Они являются частью нас. Чувства — это спонтанная реакция на человека, место или переживаемую ситуацию. Меня тепло встретили дома — я чувствую спокойствие и радость. Начальник поставил на вид, что поджимают сроки, а работа не выполнена — чувствую тревогу, беспокойство.
Разными людьми чувства переживаются по-разному; скорость их появления и исчезновения, сложность, интенсивность зависят от темперамента. Чувства появляются в связи с нашими глубочайшими психическими потребностями: любить и быть любимыми, потребностью принадлежности, автономии, безопасности, принятия, уважения и смысла. Если потребность удовлетворяется — возникают приятные чувства, если не удовлетворяется — неприятные.
Как надо и как не надо говорить
Так как чувства — это часть правды о нас, то, делясь ими, мы становимся более открытыми к супругу, более понятными и в то же время более беззащитными.
Мы плохо осознаем эмоциональную сферу, поэтому редко выражаем чувства сознательно и непосредственно — проговаривая их, называя их словами. Чаще всего мы делаем это опосредованно: через оценки, обвинения, выговоры и претензии.
«Ну что за детский сад!» вместо «Я чувствую протест против того, что слышу».
Или так:
«Я не хочу иметь с тобой общих дел, ты меня опять подвел!» вместо «Я в панике, когда люди опаздывают на важные встречи».
У людей есть такая особенность: если прозвучало слово «ты», то все, что сказано до него, человек не слышит. В предыдущем примере он слышит только фразу: «Ты меня опять подвел!» Это воспринимается как обвинение, и супруг начинает оправдываться или «наезжать» в ответ. Разгорается конфликт.
Еще пример:
«Опять ты не убрал за собой посуду!» Понятна справедливость этого обвинения, но поскольку здесь затрагивается личность, звучит слово «ты», то вместо того, чтобы сделать выводы, исправить оплошность, человек начинает защищаться: «Это вообще не моя посуда! Из всего того, что лежит на столе, здесь моя только одна тарелка и одна ложка. Так что сами убирайте за собой!»
Лучше было бы сформулировать так:
«Я очень устала от того, что мы договариваемся и не делаем…»
Очень часто в своих претензиях мы используем форму риторических вопросов — вопросов, на которые ответить невозможно. Например:
«Зачем опять убрались в моих вещах? Все чисто, а ничего не найти!»
В итоге происходит обесценивание чьего-то труда, оскорбление. Правильно было бы сказать так:
«Я в гневе, когда нужная мне вещь не лежит на привычном месте».
Еще пример:
«Что за бардак в прихожей?!» вместо «Я раздражена, что обувь опять лежит не на своем месте».
Родители часто практикуют раздачу поручений — приказов и запретов, пряча за ними свои чувства. Например:
Сначала убери кровать, стол, грязное белье, потом сделай уроки, а потом приходи ко мне, посмотрим, можно ли тебе включить кино.
Это вместо того, чтобы сказать о своем беспокойстве в связи с невыполненными делами перед просмотром фильма. После такого приказа радость от предстоящего просмотра улетучивается.
Или:
«Ты останешься на второй год, если будешь такой невнимательной!»
Конечно, следует сформулировать это иначе:
«Я переживаю, что у тебя рассеивается внимание».
Иногда мы позволяем себе даже угрозы и шантаж. Например:
«Если ты еще раз будешь комментировать из-за спины то, что я пишу другим людям, я вообще перестану прислушиваться к твоему мнению!»
Вместо того чтобы сказать:
«Я чувствую гнев, когда люди комментируют то, что я пишу».
Классический пример шантажа с угрозой: «Я с тобой разведусь!»
Мы это делаем не замечая, на «раз-два», но это портит наши отношения. Где-то глубоко внутри сидит уверенность: поделиться своими чувствами — значит, проявить слабость. Лучше я выставлю броню, чтобы никто не догадался, что я чувствую на самом деле.
Священник и его жена о чувствах и их проявлениях
Анастасия:
Однажды в школе я подошла к учительнице, и она в присутствии дочки сказала, как важно сейчас сосредоточиться, выполнять все задания, использовать любую возможность для подготовки, потому что много проболели, впереди выпускная работа, ситуация критическая.
На душе было плохо после этого разговора, заполонило чувство вины от того, что я такая плохая мать, ребенок у меня не справляется с учебой. Но это чувство я не отследила — и когда мы ехали обратно на машине, я предложила по дороге Ксюше повторить какой-то материал, а Ксюша заартачилась. Гнев вспыхнул мгновенно, и я прикрикнула на нее. У ребенка слезы: «Мама не кричи, я все сделаю». А я не могу остановиться, отвечаю: «Я сейчас чувствую такой гнев, что могу только кричать!» При всей неправильности этой ситуации то, что я сумела назвать свое чувство — гнев, дало понять дочке, что причина на данный момент во мне, к ней отношения не имеет. Мы обе быстро успокоились.
Отец Петр:
Сама идея того, что чувства — не грех, когда-то вызывала у меня протест. Я хорошо это помню и теперь невольно улыбаюсь, когда вижу такой же протест у других. Дело в том, что я годами каялся на исповеди в чувствах и считал, что это признак внимательной и правильной духовной жизни. Очень тяжело признать, что годами я совершал ошибку и учил тому же других.
Начну с того, что исповедь и покаяние — не одно и то же. Исповедь — это признание в совершенном грехе, которое заканчивается молитвой священника о прощении грешника. А покаяние — это полное перерождение человека, изменение образа его жизни, перемена мышления.
Однако, как я могу каяться и просить у Бога прощения за то, что от меня не зависит? Как я могу менять то, что находится вне зоны моего контроля? Я не могу прогнозировать свои чувства. Вы можете проверить это сами. Что вы будете чувствовать, если кого-то из вас сейчас попросят подняться со своего места и встать перед всей аудиторией? Страх? Радость? То, что вы можете сейчас предположить, — это лишь ваш прогноз. Но если вы и правда выйдете в центр — не факт, что будете чувствовать именно это…
От меня зависит то, как я реагирую на чувства. От меня зависит то, о чем я думаю, что говорю и что делаю. От меня зависит, подпитываю ли я в себе какое-то чувство или не хочу его усиливать. От меня зависят принимаемые мною решения, и чувства могут влиять на них.
Но от меня не зависит то, что я чувствую здесь и сейчас. А поэтому неправильно осуждать себя и других за какие-то чувства, за сам факт того, что мы что-то чувствуем.
Нужно ли вообще выражать чувства?
Отец Петр:
Да, среди православных христиан, а особенно среди мужчин, есть такая точка зрения, что чувства надо держать в себе, никак их не показывать. Мужчинам с детства вбивается в голову: «Мальчики не плачут». Сдержанность воспринимается как добродетель, а ярко выраженное неприятное чувство — признаком плохого воспитания. Я, например, часто ловлю себя на том, что когда я в гневе на человека, я начинаю себя вести с ним подчеркнуто-вежливо. Человек может даже не понять, что меня злят его действия или слова. А потом я могу затаить обиду и много месяцев спустя начать потихоньку мстить, — а это уже явный грех. Я делаю это неосознанно, у меня нет цели отомстить, но моими действиями руководят затаенные обиды и гнев. Супруга мне часто говорит: «Уж лучше бы ты сразу сказал, что думаешь и чувствуешь».
Возможно, если речь идет о контакте с человеком, которого мы видим крайне редко, то тут действительно можно из вежливости сдержаться и не показать своих неприятных чувств. Мы с ним расстанемся и увидимся через год, а может быть, вообще никогда…
Но если речь идет об общении с человеком, с которым мы живем, регулярно видимся, постоянно имеем общие дела, рассчитываем на эмоциональную близость, — то нужно помнить, что невыраженные чувства имеют свойство накапливаться и вырываться в форме эмоционального взрыва… Или в виде взрыва внутри себя (болезни могут быть следствием невыраженных чувств).
Анастасия:
Очень важно делиться приятными чувствами, это объединяет, вдохновляет, стимулирует на добрые дела. Например, сказать супругу: «В наших отношениях меня радует совместный рост и развитие, это сближает нас и делает интересными друг для друга. Меня восхищает твоя целеустремленность, это дает надежду, что результат будет».
Отец Петр:
А я бы своей жене сказал вот что: «Я чувствую внутреннюю уверенность, поскольку ты умеешь трудиться на совесть и хорошо чувствуешь других людей. Я часто восхищаюсь, как тебе удается приходить к соглашению с людьми в ситуациях, когда я, скорее всего, пошел бы на конфликт. А еще ты очень открытый и искренний человек, и меня это глубоко трогает.
Мы успешно решили многие вопросы, связанные с отделением от родителей, с ремонтом квартиры, полтора года назад мы смогли пережить очень сложную ситуацию, когда оба одновременно потеряли постоянный заработок. Меня радует, что мы остаемся вместе не только в радости, но и в горе. Это рождает чувство прочности в наших отношениях».
О проектах и мероприятиях протоиерея Александра и Любови Дягилевых вы можете узнать на сайте «Добрый дом».
Контакты: Санкт-Петербург, наб. р. Монастырки, д. 1, тел: +7(921)316-70-07, +7(921)799-48-09, email: [email protected]
