— Мама, а заглянем в морг? — буднично спросил сын, наворачивая круги на велике в парке.
— Э-э-э… чего?
Нет, я знала, что он с друзьями ходит в это жутковатое место. Двухэтажное здание, классическая «заброшка»: разбросанные склянки, выбитые окна, мистические надписи — все, к чему тянет многих подростков. И со вздохом разрешала, поглядывая иногда в мобильное приложение по безопасности и проверяя, надолго ли он там застрял. Но чтоб предлагать матери составить ему компанию?
В свое время, чтобы прогуляться по крыше, я с собой маму не брала. И воровство соседских яблок в нашем детстве проходило без участия родителей. И карбид в пластиковые бутылки мы засовывали без помощи взрослых. Яйца, капитошки из окна и прочие вредительства были частью только нашей жизни, в которую лишь иногда врывалось, порой вместе с ремнем, строгое родительское: «Опять на тебя соседи жаловались!»
А сейчас мы слишком много знаем про наших детей. И это проблема. Мне всегда хотелось быть своему сыну не только родителем, но и другом. Кажется, я переборщила.
Начиналось все довольно радужно: мама с Васей на роликах, мама с Васей на великах, мама с Васей на горных лыжах. Вася в лазертаг — и мама бегает, стреляет, Вася включает громко музыку — и у мамы своя колонка, она танцует и поет в расческу по утрам, Вася с пацанами в футбол — и мама тоже пинает мячик. Оба в восторге, взаимопонимание полное.
Помню этот прекрасный диалог в конце четвертого класса:
— А еще, сынок, есть такая игра, мячик от стенки отскакивает и надо по-разному его ловить. Только осторожно, можно стекло разбить.
— Мама, вы что, били стекла?! — огромные голубые глаза требовали правды, поверить в которую их обладатель едва ли мог.
— Ну да, бывало. А что такого?
— А мы ничего такого, эх! Нет, было! Мы ложки в столовой гнули!
Я тогда крепко загрустила. Ложки?! Ребенка срочно надо познакомить с нормальным детством. Это была точка невозврата. Буквально через неделю сын умел делать капитошки, играть в ножички на земле и поджигать тополиный пух. И этому научила его собственная мать, хотя по логике вещей такие знания он должен был получить от друзей и, что важно, тайно от родителей. Но не мог в силу особенностей современного городского детовыращивания. Надо ли было замещать собой хулиганистого друга? До предложения прогуляться вместе в морг мне казалось, что надо. Тем более, что я сама была в восторге от наших проделок. Как ребенок. Да, как ребенок.
Поэтому вопрос про совместную экскурсию на заброшку только для меня звучал дико, а для сына вполне логично. Если ты вместе с ребенком поджигаешь пух, то почему не можешь посетить морг, пережить счастливые моменты открытия неизведанного и обсудить увиденное за чаем? Но кто ты тогда ребенку: мама или подружка? И хочешь ли ты все эти морги и тусовки знать и видеть? Нормально ли, что в его 14 лет я присутствую в каждом эпизоде его жизни и обсуждаю с ним такие вещи, от которых моя собственная мать упала бы в обморок?
А еще эти пропуска в школу, электронные дневники, мобильные приложения по безопасности. Наши дети не могут даже прогулять урок, потому что учитель это отметит в системе, и уже вечером можно садиться на кухне, смотреть строго на прогульщика, вздыхать и увещевать. И когда сын задерживается, я не беспокою его звонком, а просто открываю телефон и смотрю его местоположение на карте. Я не смогла удержаться, чтобы не установить специальное приложение. Я всего лишь хотела знать, сколько он проводит времени в интернете и оперативно найти, если что-то случится. А получилось, что теперь я знаю все. Программа предупреждает меня, если он искал что-то непотребное, рассказывает, сколько он сидел в соцсетях, какую музыку слушал.
Мы попали в какой-то капкан. И детей жаль, и отказаться от всех знаний, которые нам любезно помогают получить современные технологии, выше сил. И дружить с ребенком нам предписывают правила поколения. Только где грань этой дружбы? Я, например, больше не хочу ничего слышать про морг, дурацкие эротические послания одноклассницы Марины вконтактике и то, что этот ужасный Андрей на днях плевал на головы людям в торговом центре. Это же дико тревожная информация! А вдруг мой ребенок тоже как сотворит что-то эдакое?
Я начинаю об этом всем думать, бегать по потолку, теребить мужа, который отмахивается: «Да он просто слишком много тебе рассказывает, вот мы в детстве…». И дальше идет поток кошмарных, на мой взгляд, историй, о которых его мать, конечно же, не знает до сих пор и которые усиливают ощущение моего личного родительского апокалипсиса. Дедушка Васи подливает масла в огонь рассказами о типичных смертях друзей своего детства: полигон-патрон-костер.
В общем, как бы это кино отмотать назад? Я не хочу столько знать! Я хочу, чтобы Вася бегал с друзьями во дворе, чтобы они заглядывали домой только «тетьЛендайтеводички» и возвращались вечером чумазые и счастливые. Я бы раздавала подзатыльники и пекла пироги. Можно это как-то вернуть в нашу жизнь? Или все мы обречены быть «друзьями» наших детей до полного слияния и исчезновения нас как родителей?
