— Скажи, что со мной не так?
— Ты слишком много думаешь и слишком мало делаешь!
— Вот! Я так и думала!
Из недавнего диалога
Как-то раз я прочитала одно высказывание — и сильно огорчилась. Содержалась в нем банальная истина в духе Капитана Очевидность. И деваться от ее очевидности было некуда. Фраза такая: «Это просто катастрофически несправедливо! Для того чтобы что-то сделать, надо что-то сделать».
Представляете! Не навизуализировать, не вымолить у Дорогого МРЗД, не заказать на день рождения у мужа, ни выпросить у родителей, ни намекнуть бойфренду или друзьям, а просто — встать и сделать. Без чтения мантр, молитв и воскурения фимиама перед алтарем предков.
А как взрослый человек.
Впрочем, во времена оны мне даже озвучивать свои желания вслух было трудно, не то что делать что-то самостоятельно. Например, было страшно просить о помощи у подруг — пусть сами предложат. И они постфактум крутили пальцем у виска: «Ты что, не ела три дня, потому что с высокой температурой лежала дома одна, и не было сил ничего приготовить? Почему не позвонила? Мы бы приехали!»
Жизнь учила — просить, звать на помощь, буквально зажимая в угол, и там уж пан или пропал. Или, скорее, я сама себя туда загоняла, боясь сказать нет, стесняясь вообще открыть рот лишний раз и что-то выяснить, обозначить, проговорить. И уж тем более сделать.
А жизнь продолжала давать по шапке, пока я однажды не поняла: «Да я, представьте, знатный манипулятор, да еще и с короной на голове».
Почему манипулятор? Все просто.
Давайте рассмотрим два примера.
Две дамы хотят получить подарок на Новый год.
Одна из них пишет письмо Деду Морозу, а потом весь год ведет себя как хорошая девочка. Ест правильную еду и вовремя, слушается маму, убирает за собой игрушки, прилежно учит уроки (или ходит на работу, девочки разные бывают). Это и есть манипуляция, только пассивная. Вроде как я могу на кого-то повлиять своим поведением.
А вторая просто выбирает подарок, узнает, сколько он стоит, и зарабатывает на него. Возможно, в чем-то себе отказывает, но вполне осознанно. Например, планирует бюджет, экономит или берет подработку. Но в итоге осуществляет свое желание. Или признается себе, что планка была взята слишком высокая. Например, с нынешним курсом покупать новую машину дорого, но если нужны просто колеса, то можно и не новую, например.
А если ей кто-то что-то захочет подарить – что ж, она примет подарок с благодарностью, но не станет рассчитывать на то, что это непременно случится.
Хорошая девочка – это Золушка, которая зарабатывает право на бал и ждет добрую фею-крестную и Принца впридачу.
Они же разглядят, они же оценят, они же догадаются и поймут!
А вторая – обычная взрослая женщина, а не сказочный персонаж, ожидающий чуда, то есть непременной реакции мира на свой запрос.
Я долго плакала, когда поняла, что мой богатый внутренний мир сам по себе никому не интересен. Ни один человек, если он нормальный, не станет проламываться сквозь броню моих защит, чтобы меня осчастливить. А ведь я думала, что я уже умная и все поняла. Пахала на трех работах, терпела кучу лишений, во многом себе отказывала…. А бала все не было. Конечно, я была Золушкой.
А потом оказалось, что и добрая фея-крестная, и ее юный паж, и даже мачеха, сестры и Принц – лишь герои моего богатого внутреннего мира. Мои внутренние опоры. И не стоит ждать от других людей, что они добровольно примерят на себя эти роли и понесут меня по жизни на руках, осыпая цветами и звоня во все колокола.
Семь лет назад я впервые взглянула на себя в зеркало с огромным любопытством и недоверием, рассматривая это внезапно незнакомое лицо. Это был момент первой встречи с собой. Той, какая есть. Но прошло еще некоторое время, прежде чем я решилась, наконец, снять золушкин фартук и уйти в ночь холодную — прочь от сундука с сажей несбывшихся надежд.
Я почувствовала эту разницу между жизнью в заложниках и жизнью на свободе.
Быть свободной оказалось нелегко.
Надо делать — и перестать ждать благодарности, похвалы, оценки. Я смогла найти ту работу, которую готова выполнять просто потому, что получаю от нее удовольствие. Постепенно, шаг за шагом, я освоила и нелегкую науку делать добро и бросать его в воду. Так я подружилась со многими прекрасными людьми. Нет моей заслуги в том, что они мне встретились, но вот, что удержались рядом со мной, — пожалуй, да. А те, кто не захотел удержаться, — тоже люди прекрасные. Благодарю их за честность.
Потребность в переменах копится в человеке долго, но потом однажды нас прорывает. Когда надоедает ныть, когда не хочется в очередной раз жаловаться на жизнь, а, наоборот, хочется испечь пирог и раздать его прохожим на улице. Сто человек испугаются и сбегут, двадцать испугаются и решат, что мне от них что-то нужно. А несколько все же остановятся, попробуют пирог и разговорятся.
Девочка, ждущая Деда Мороза, и девочка, не ждущая его, часто, со стороны, делают одно и то же. Но первая, как в рекламе, все еще кипятит. Кипятит мироздание обидой на собственную недооцененность. А мне так хочется подойти к ней, накормить пирогом, обнять и пожелать удачи.
Внутри каждой из нас достаточно сокровищ, чтоб просто встать и сделать. Сделать немного счастья для себя и для других. Просто потому что мы это можем.
Когда выходишь из-за печки в реальный мир, а не в замок прекрасного принца, бывает очень обидно. Как это так?
А потом приходит понимание. Самооценка бывает или стабильная, или нестабильная. Нестабильную качает туда-сюда, как на качелях. Из грязи в князи. А стабильная самооценка — это как раз умение быть скромной, но при этом деятельной. Молиться так, будто все зависит от Бога, но поступать так, будто все зависит только от нас самих. А там, где есть внутренние опоры, вырастает ощущение самоценности. И творчество. И вдохновение. Делать самые простые дела не за спасибо и подарок, а для радости. Увеличивая в мире количество добра.
В материале использованы кадры из фильма «Золушка» (реж. Кеннет Брана, 2015), клипа «Экспонат» группы «Ленинград» и из личного архива автора.
