— А как вы их будете различать? — спросила нас медсестра, глядя на три одинаковых кулька.
Этот вопрос нам задавали все. Признаться, мы и сами себе его задавали. Поди не запутайся в трех одинаковых младенцах!
Разноцветные ленточки на ручки — а если развяжутся? Кулончики на шейку — а не опасно ли это? Мой папа в шутку предложил решить вопрос радикально и сделать малышкам татуировки за ухом — чтобы уж точно никогда не перепутать.
В итоге было решено помечать девиц зеленкой. В первый же вечер дома муж взял пузырек с зеленкой и торжественно нанес метки на три маленькие пятки: Тоне — одну зеленую точку, Иоанне — две, Вивее — три.
Впрочем, вскоре выяснилось, что метод не идеален: точки то смывались, то сливались в одну. Муж подумал и предложил усовершенствованный метод: рисовать Тоне крестик на правой пятке, Иоанне ставить точку на левой пятке, а Вее — на правой. Теперь я по утрам зависаю над младенцами, напрягая тормозящий от недосыпа мозг и пытаясь вспомнить: крестик у Тони? Точка справа у Веи? Или у Джо? К тому же мы все чаще вовсе забываем поставить метки — рук и времени едва хватает на самые необходимые действия.
***
Большую часть моего времени после выписки занимает организация кормления. Пока малышки были в больнице на выхаживании, их кормили моим молоком из бутылочек. Я наивно полагала, что дома мы сразу перейдем к кормлению грудью. Я была так самонадеянна, что даже не покупала никаких бутылок. Хорошо, что в роддоме нам дали с собой запас пузырьков и сосок… Потому что грудь малышки толком не берут. Я срочно зову консультанта по ГВ. Оказывается, что из-за недоношенности у девочек не дозрели ткани, принимающие участие в сосании, и они физически не могут сформировать необходимый для этого процесса вакуум.
— Подождите, — успокаивает меня консультант. — Сейчас главная задача — обеспечить их молоком. Дайте им подрасти.
И я жду, хотя дается мне это непросто. Через месяц я пробую снова — и все равно толком ничего не выходит. Я не готова это принять. Потому что вот ребенок, вот грудь, в ней молоко — так какого черта ничего не получается? И я злюсь, но мне не остается ничего, кроме как каждые три часа ходить на свидания с молокоотсосом.
***
Первые две недели мы вообще не гуляем. Я просто не понимаю, как мне выйти на прогулку со всеми детьми одновременно! Я не успеваю покормить и одеть всех четверых — кто-нибудь из малышек обязательно засыпает раньше времени. Или сын начинает капризничать и не хочет никуда идти. Или мне пора сцеживаться. И к тому же, как мне донести до коляски всех троих разом? Но потом к нам приезжает в гости моя мама, и головоломка наконец решается. После успешной первой прогулки я уже могу выходить на улицу сама.
Одну малышку в слинг. Двоих на плечи — и в коляску, благо, они пока такие крошечные, что помещаются в обычную одноместную люльку. Сына за руку. И вперед!
Правда, легкая жизнь с одноместной коляской длится недолго — через некоторое время подросшие девочки переезжают в коляску для двойни. Пока они помещаются в ней втроем, и это сильно облегчает нам жизнь. Правда, отнести троих одновременно в коляску я уже не могу — а поскольку я боюсь оставлять детей одних в подъезде, без посторонней помощи нам на улицу уже не выйти.
Отвечая на распространенный вопрос — да, коляски для троен бывают. Но они неудобные — тяжеленные, неповоротливые и никуда не помещаются. Наша двойная коляска проходит в большинство дверных проемов, и я иногда могу позволить себе роскошь зайти в магазин — если там есть пандус. (Заметка на полях — о, как же плохо приспособлен наш город к передвижению «маломобильных граждан»! Какое же количество лестниц, бордюров, колдобин, внезапных ремонтных работ поджидает многодетную мать, упрямо не желающую сидеть взаперти!) С коляской для тройни можно только чинно прогуливаться в парке, если вам повезло жить рядом с таковым (не наш случай).
Поскольку мы гуляем с коляской для двойни, я рассчитывала, что мы не будем привлекать лишнего внимания. Но я не учла многочисленных желающих заглянуть в колясочку. Ах, если бы мне давали рубль каждый раз, когда кто-нибудь будит моих барышень возгласом:
– Елки!!! Тройня!!!
***
Тем временем родители мужа наконец сообщают о пополнении в нашей семье своим матерям — то есть свежеиспеченным прабабушкам девочек. Прабабушка номер один выслушала новость («Тройня родилась!») и, нахмурившись, отрезала: «Так не бывает». Прабабушка номер два очень растерялась и потом спросила: «А… а зачем так много?».
Должна сказать, я понимаю их обеих.
Первые две недели малышки большую часть времени проводят во сне. Я почти все успеваю, и кажется, что тройня — это не так уж и страшно.
— Вы пока подождите радоваться, что они спокойные. Они столько спят, потому что недоношенные, — говорит мне консультант по ГВ. — Через пару недель все может измениться.
И меняется.
Фото Татьяны Гуляевой
Они плачут днем. Они плачут вечером. Они плачут ночью. И это мой персональный ад.
У всех есть свои критерии того, что такое «хорошая мать». И у всех они разные. Кто-то считает, что хорошая мать — это та, которая кормит грудью. Кто-то уверен, что хорошая мать с рождения занимается развитием малыша. А для меня главный критерий «хорошести» — это чуткость, быстрое реагирование на потребности ребенка. Проще говоря, мне крайне важно, чтобы ребенок не плакал. А если уж он плачет, то, по крайней мере, на руках у мамы, которая делает все, чтобы его утешить.
Но их трое! Я пытаюсь качать всех троих одновременно: двух на плечи, одну на колени. Не помогает, каждая барышня желает быть укачана индивидуально. Я включаю белый шум, я пеленаю, я даю соски, я кладу грелки на животики, у меня уже челюсть сводит от постоянного «ш-ш-ш», — но и это не панацея. В общем, искусство успокаивать трех одновременно плачущих детей дается мне с большим трудом. А ведь есть еще старший, который тоже настойчиво требует маминого внимания. Хорошо, если дома папа, — но когда я одна, я временами готова биться головой об стену от бессилия.
Вечер. Мы с мужем качаем орущих младенцев — я одного, муж двоих. Младенцы укачиваться не желают, а желают спать на ручках, причем каждая по отдельности. Старший бегает вокруг нас и кричит, что он голодный. Готовить ужин я еще и не начинала. В это время в дверь звонят — доставка из интернет-магазина.
— О, черт, еще и курьер! — говорю я, пытаясь вспомнить, что я там вообще заказывала.
— Третьи руки! — радуется муж. — Веди его скорее сюда!
Мы приходим к выводу, что причина плача — газики, и я на всякий случай исключаю из своего питания все возможные триггеры газообразования у младенцев. В первую очередь под раздачу попадают молочные продукты: есть доказательства, что именно белок коровьего молока может провоцировать проблемы с животом — а вот по поводу, например, капусты или бобовых таких доказательств нет. Но я на всякий случай перестаю есть и их.
Впрочем, диета не помогает. Я даю эспумизан и прочие лекарства с недоказанной эффективностью (ну вдруг, вдруг сработает?) — но малышки все равно плачут каждый раз после кормления.
Мой внутренний перфекционист стремительно проваливается в депрессию: доносить до срока не смогла; кормление грудью провалила; даже успокоить детей — и то не можешь.
А еще мне все время хочется спать.
***
В юношестве на меня произвел большое впечатление рассказ Чехова «Спать хочется». Мне даже кажется, что именно под влиянием этого произведения я до 30 лет не решалась завести детей.
Во время беременности я больше всего (конечно, после главного желания всех родителей «лишь бы здоровые») мечтала о том, чтобы мне выдали спящих детей. Таких, чтобы положил в кроватку, поцеловал, выключил свет и ушел. Такие бывают, честное слово, я сама видела! Мне казалось, что иначе с тройней просто не выжить.
Но увы. Не повезло.
Встать — сцедиться — покормить ребенка раз, ребенка два, ребенка три — успокоить и уложить ребенка раз, ребенка два, ребенка три. Лечь в постель, попытаться уснуть. Если повезет, поспать сорок минут. Встать, сцедиться, покормить ребенка раз…
Вместе с мужем это было еще хоть как-то осуществимо. Как и большинство младенцев, наши девочки лучше всего спят вместе с родителями. И если поначалу мы укладывали малышек спать в кроватку, то теперь после кормления я выкладывала их папе на грудь, — и они, счастливо вздохнув, засыпали. А я шла сцеживаться. В общем, худо-бедно мы справлялись.
Фото: Alina Alba
А потом я на две недели осталась с ними одна. И эти ночи я даже не хочу вспоминать. Скажу только, что в какой-то момент я в панике гуглила симптомы синдрома детского сотрясения и вспоминала чеховскую героиню. Обошлось, но эти две недели, которые я провела почти без сна, окончательно меня доконали, и к середине июля я балансирую на грани послеродовой депрессии. Мы понимаем: надо срочно что-то делать.
***
Во-первых, мы находим няню. Я долго решаюсь — я интроверт и социопат, у меня масса предубеждений насчет «чужого человека в доме» и уверенность, что детьми должны заниматься родители. К тому же есть финансовый фактор: няня к тройне — совсем не дешевое удовольствие. И в то же время мне очевидно, что без помощи нам не выжить. Я бы еще могла — может быть! — справиться с тройней. Но капризная тройня и требовательный четырехлетка — это убийственная комбинация.
В биографии Агаты Кристи есть эпизод, когда она налаживает быт с новорожденным ребенком. Первым делом они с мужем находят квартиру, а потом — няню. Агата Кристи пишет: «Сейчас, вспоминая об этом, я удивляюсь, как при таких скромных доходах мы намеревались держать няню и прислугу, но в то время без них никто не мыслил себе жизни, и это было последнее, от чего мы решились бы отказаться».
Почему-то именно это помогает мне решиться. Сэкономим на чем-нибудь другом, думаю я, и мы прикидываем, где бы выгадать денег на няню. Продать машину? Сдать квартиру и переехать в жилье подешевле? Продать почку? Но тут на помощь приходят мои родители — и благодаря им мы остаемся при почках, машине и квартире.
Знакомая дает мне контакт агентства по персоналу, подобравшего ей няню с первой попытки. Я в такие чудеса не верю, но решаю попробовать. И что вы думаете — меня вполне устраивает первая же пришедшая на собеседование кандидатка. Потому что собеседование я провожу среди орущих младенцев, с висящим на ноге сыном, дергающимся глазом и немытыми волосами. И надо ли говорить, что в раковине громоздится грязная посуда, а на всех поверхностях валяется детская одежда? Я закрываю за няней дверь в абсолютной уверенности, что после всего увиденного она бежит в сторону метро на полной скорости. Однако, к моему удивлению, няня готова прийти на пробный день, в ходе которого выясняется, что у нее есть главное качество, необходимое няне в семье с четырьмя детьми и тревожной матерью. Она СПОКОЙНАЯ. Рядом с ней я вспоминаю толстовскую Матрену Филимоновну и начинаю верить в то, что рано или поздно «все образуется».
***
Итак, няня найдена и выходит к нам с сентября. А пока я беру детей и еду с ними на дачу (муж остается в городе из-за работы).
О, дача. Будь я поэтом, я написала бы оду даче, потому что нет места лучше для маленьких детей и их уставших матерей. Малышки на даче спят лучше, сын целыми днями на свежем воздухе, а еще на даче с нами родители мужа — и это просто чудо, потому что нам хватает рук на всех детей. А по ночам моя героическая свекровь встает на каждое кормление и помогает мне успокаивать плачущих малышек. Теперь я могу поспать хотя бы несколько часов, и мне сразу становится лучше.
К этому моменту я уже не боюсь перепутать детей. Я уже знаю их характеры и вооружившись книгой Трейси Хогг «Чего хочет ваш малыш», начинаю лучше понимать причины плача. Кстати, именно Трейси Хогг помогает мне научиться спокойнее реагировать на плач. Она много пишет о том, что плач — это единственное доступное младенцу средство коммуникации. И там, где человек говорящий спокойно сказал бы: «Мне скучно», «Я замерз», «Сделай музыку потише» — младенец начинает плакать. Задача мамы — вовсе не утешать его сию же секунду, а понять, что он хочет сказать. Сейчас эта мысль кажется такой простой, но для меня это серьезная победа над тараканами!
У нас образовывается подобие режима, который постоянно сбивается из-за больных животов — но все же.
Опытным путем мы выясняем, что заснуть малышкам помогает пеленание — и я учусь этой премудрости у мамы и свекрови (моя бездетная подруга, увидев туго спеленутую Тоню, восклицает: «Ничего себе, как вы ее затутанхамонили!»).
Малышки начинают брать грудь — и хотя пока мало что из нее высасывают, это все-таки дает мне надежду когда-нибудь уйти от сцеживаний.
В общем, жизнь потихоньку налаживается. Но тут наступает сентябрь. Мы возвращаемся домой, и мне предстоит заново налаживать весь быт.
Продолжение следует.
Фото обложки Татьяны Гуляевой
ПОДПИСАТЬСЯ НА СЛЕДУЮЩИЙ МАТЕРИАЛ ЦИКЛА «ЗАПИСКИ МАМЫ ТРОЙНИ» МОЖНО тут.
Все колонки Алены Хмилевской о жизни с тройняшками читайте по тегу «записки мамы тройни».
