Всю прошедшую неделю я провела в родном уездном городе N. — навещала отца и мачеху, тискала восьмимесячную племянницу, общалась со сводной сестрой, ела и спала. А еще внимательно смотрела по сторонам, принюхивалась к тому, что разлито в воздухе.
Сосед, выходя курить на лестничную клетку, запихивает окурки в дырку в заваренном наглухо мусоропроводе, так что потушенная сигарета минует девять этажей и приземляется на пол где-то там внизу. Дверь этого помещения закрыта на замок, и воображение услужливо нарисовало мне картину: гора источающих зловоние и потенциально пожароопасных (а вдруг кто-то не затушит?) окурков, которая медленно копится, потому что он же не один такой. На мое предложение завести на этаже пепельницу сосед возразил: «А кто будет ее опорожнять?» «Да вот хотя бы вы», — ответила я. Сосед хмыкнул и сказал: «Еще чего».
Так хаос отвоевывает у порядка метр за метром. Так люди не желают видеть причинно-следственные связи и осознавать результаты своих действий. Так, в бытовых мелочах и в отношении к действительности, проявляется нежелание брать ответственность: за свое жилище, за свой город, за свою жизнь. Так привыкают к бессилию, к синдрому выученной беспомощности.
При всем при этом повсеместно в маршрутках города N. висят мониторы, по которым крутят самого низкопробнейшего толка пропаганду. С экранов смрадом и пошлостью дышит ненависть. Люди едут, подскакивая, как чертики из табакерки, и согласно качая головами в такт движению по колдобинам.
У моих родителей три телевизора в квартире. И по каждому рвут глотку. Для нас привычным стало орать — друг на друга и просто в пространство. Обычно крик поднимает тот, кому очень больно, но кто не знает, что с этим делать, не правда ли?
Для нас привычным стало ненавидеть, будучи не в силах что-либо изменить.
Вспоминается «Обитаемый остров» братьев Стругацких, излучатели, которые были установлены повсюду Неизвестными Отцами для оболванивания населения, и «выродки», которые пытались этому излучению сопротивляться. Результатом излучения была ненависть к чужакам пополам с покорностью существующему порядку.
А я тихо думаю, что какую бы ты гражданскую позицию ни занимал (этот текст ни в коем случае не о политике!), первый твой долг как человека, как христианина, имеющего представление о замысле Творца о себе, это не оскорблять Его грехом.
Например, не пускать в душу ненависть. Она подобна ржавчине, она разъедает, и ни разу в жизни я не видела, чтобы она порождала в человеческом сердце что-то благое.
Боже, что же произошло со всеми нами? Этим вопросом сейчас не задается только очень ленивый интеллигент.
Люди стали способны радоваться чужим смертям, дегуманизируя и демонизируя своих оппонентов. Лишая их человеческих свойств и самого права на жизнь. Стремительно ввинтилась в умы, как штопор в винную пробку, удобная и убийственная для души парадигма «мы — они», «свой — чужой». Так удобно: «они» не люди, а вот «мы»!.. «Своим» можно простить все, а вот «чужаки» заслуживают самой жестокой расправы…
А что, если попробовать подняться на общечеловеческий уровень? Увидеть во «враге» такого же, как ты сам? Разве не в этом состоит христианский долг? Нравственный закон внутри нас? Голос совести? Но это, видимо, слишком сложно, и беспрестанно внимая телевизору, мы лишаемся возможности к эмпатии, к элементарному человеческому сочувствию.
Все заглушает излучение.
Здесь можно было бы окончательно впасть в фатализм и рефлексию, а вслед за ними и в уныние, но я не буду. Вместо этого поделюсь следующим соображением. Ненависть кормится нашим бессилием. Если человек ощущает себя неспособным что-либо изменить в окружающей действительности, он сначала испытывает вполне закономерную обиду, если нарушают его границы (или внушают, что нарушают), а затем скопившаяся внутри него агрессия (также вполне закономерная) превращается в ту самую ненависть.
Энергия же должна куда-то течь. Вот мы и направляем ее на уничтожение самих себя, собственной души, потому что враги — пока они далеко, пока они полумифические фигуры — по сути и не враги вовсе. Образы в нашей голове.
Чувства, подобные ненависти, побеждаются действием. По плодам их узнаете их, помните Нагорную проповедь? Если вы порой чувствуете себя так же, как я в маршрутках и на улицах города N., попробуйте что-нибудь предпринять.
Сейчас Великий пост, и вместо того чтобы браться за вилы и поднимать на них воображаемых и реальных врагов, нужно спешить делать добрые дела. Звучит избито, зато отлично работает. Впрочем, делать это стоит не только в пост.
Оглядитесь по сторонам. Настоящее обычно проступает сквозь волчий оскал, если взглянуть на него по-человечески. Всегда стоит начать с себя. И простите мне эту дидактичность.
Возможно, помощь нужна вашим ближним: вашим родителям, соседям, детям из окрестных детдомов, нищим на улицах, больным, старикам, которые делят с вами подъезд и роются в помойке неподалеку. Возможно, помощь нужна дальним: в мире всегда творилось и до сих пор творится много плохого.
Я повторю психолога Людмилу Петрановскую, написавшую недавно замечательную статью «Война всех против всех»: «Если вас что-то возмущает или пугает, спросите себя — что я могу сделать? Подписать требование об освобождении, перечислить деньги на помощь беженцам, выйти на митинг или купить доллары и гречку — все, что угодно, что считаете полезным и правильным. Сделайте и мысленно поставьте себе галочку за результат, за клочок территории, отвоеванной у хаоса. Если вы злитесь на что-то или боитесь чего-то, но сделать по этому поводу ничего нельзя в принципе, значит, постарайтесь избавиться от злости и страха, в них нет никакого смысла. Используйте любые возможности для расслабления: прогулки, медитации, дыхательные упражнения, игры с детьми, чтение книг, занятие любимым хобби. Не бойтесь иметь ценности и говорить о них, не подыгрывайте цинизму. Когда вокруг не на что опереться, особенно важно иметь точку опоры внутри».
Этой точкой опоры в себе лично я по-прежнему полагаю Бога. А Он никогда ничего не говорил про пользу ненависти для человеческой души. Между разрушением и созиданием всегда ведь лучше выбрать второе. Это, по крайней мере, имеет смысл.
Звучит банально, но все вечные истины так звучат, просто потому что это — их свойство.
И не пускайте, не пускайте, не пускайте в душу ненависть. Возьмите на себя ответственность за происходящее. Заведите, наконец, пепельницу.
