— А ты читала книгу про пиратов, которую мама на дачу увезла и спрятала, чтобы мы не читали? — спрашивает сын у младшей сестры.
— Да, а ты?
— Конечно, я раз пять, наверное.
Забавный разговор, правда? Особенно если учесть, что он происходит в присутствии той самой мамы. Этот диалог, на самом деле, прекрасно отображает мою эволюцию как родителя в процессе воспитания. Дело в том, что со своими старшими детьми я была очень требовательной мамой. Требовательной и к себе (полезное и разнообразное питание, продуманный режим дня, длительные прогулки на свежем воздухе), и к ним (отличная успеваемость, неослабевающий интерес к дополнительным кружкам, гармоничное развитие). Слушать они должны были сугубо прекрасную музыку, смотреть — развивающие передачи и «детскую классику», ну а читать — только книги «о разумном, добром, вечном». Никаких попкорнов и чипсов, разумеется, я не могла себе позволить, ну а им — никаких детективов и прочего «чтива». И вот, несколько случайно попавших в нашу библиотеку «неполезных» книг: «девочковых» романов, детективов из серии «про пиратов и ковбоев» с аляповатой обложкой и дешевой бумагой, — были мною (нет, не выкинуты, потому что рука в принципе не поднимается, чтобы выкинуть книгу) решительно перевезены на дачу и поставлены на самую дальнюю полку в самой дальней комнате, «от греха подальше». Дурацкая обложка и ситуация «запретного плода» сделали свое дело, как нетрудно догадаться. Эти книжки по очереди были найдены всеми моими детьми и прочитаны по нескольку раз. Просто от нечего делать.
Противоположная история вышла с «Гарри Поттером»: в классе моей старшей дочери все ребята стали обсуждать эту книгу в период, когда в околоцерковных кругах шли споры о том, «можно или нельзя» читать ее христианам. На пике этих обсуждений наш знакомый священник при очередной встрече спросил у дочки: «Саш, ты про Гарри Поттера-то читала? Нет? Ну тебе же интересно, все обсуждают вокруг. Я тебе подарю». Так в нашем книжном шкафу к моему внутреннему содроганию православного неофита появились два томика Джоан Роулинг. Поскольку я их на даче не прятала, особого интереса у дочки они не вызвали — ну, прочитала, и все. Для сравнения, книгу о Гуле Королевой «Четвертая высота» она прочитала в то же время раз пять.
За долгие годы моего родительства я четко усвоила простую вещь: чем больше продуманной свободы дается детям, тем меньше они «вляпываются» в то, чего бы мне не хотелось. Свободы — не в смысле «делай, что хочешь, мне все равно», а в смысле «делай, что хочешь, потому что я тебе доверяю». Доверяю и понимаю, что тебе сейчас это становится интересно — причем интересно понять самому, а не с маминых слов.
Разумные ограничения, безусловно, все равно должны быть. Причем критерий «разумности» индивидуален в каждом конкретном случае. Впервые я задумалась об этом, будучи еще совсем молодой мамой — когда поехала летом на юг со своими маленькими детьми в сопровождении родственницы-старшеклассницы. Соня познакомилась там с местной молодежью и стала «сбегать» от меня вечерами. Меня охватил панический ужас: авторитета запрещать ей вечерние прогулки у меня не хватало, желания не спать всю ночь в ее ожидании совершенно не было. Подумав, я договорилась со своей юной родственницей о том, что она будет гулять… до полпервого ночи — это был крайний срок, после которого мне бы уж точно хотелось отойти ко сну. Это странное, на первый взгляд, ограничение просто спасло ситуацию. Соня чувствовала контроль, а я — удостоверившись, что она пришла в целости и сохранности, — ложилась спокойно спать. Это лето она потом много раз вспоминала как одно из волшебных, драгоценных мгновений.
Параллельный пример: у моей соседки по подъезду папа очень ревностно относился к ее личной жизни. Подвергал скепсису всех знакомых мальчиков, а гулять разрешал строго до 9 вечера. Что, куда, где, с кем — на все это нужно было дать ответ. Ленка увиливала от этой опеки, как могла, — например, просила подругу позвонить ей и «позвать на дополнительные занятия для всей параллели» в школу. Брала с собой тетрадки и шла «на консультацию», а на самом деле — гулять со своим молодым человеком, который у нее появился в выпускном классе, что отец жестко не одобрял. Был ли полезен столь строгий режим для формирования юной личности? Очень сомневаюсь, поскольку Ленкино оголтелое и постоянное вранье коробило даже ее подруг.
Сама я росла в довольно-таки свободной атмосфере. Вечерние гуляния в старших классах разрешались мне до 22.30 или 23.00. Где я была и с кем — родителями оставлялось на мое разумение. Требовалось лишь неукоснительное выполнение временного режима, и я уважала это требование. Что бы со мной ни происходило, если я задерживалась, то искала возможность позвонить домой и предупредить. Просто потому, что в противном случае мама бы очень волновалась. И может, «без проверок» жизнь моя текла чересчур вольготно, однако ничего плохого в опасный период подростковости со мной не случилось. Возможно, потому, что я чувствовала доверие родителей. И не потерять его было ценно.
